Владимир Тимофеев - Три кварка (из 2012 в 1982)

– Ну да, ну да, все правильно, давайте начнем, – засуетился профессор, радуясь, что все обошлось. – Миш, ты это, давай на кресло садись, а я сейчас…

– Шура. Ты про тетрадку забыл, – заметил Михаил Дмитриевич.

– Что? Какую тетрадку? – удивился ученый и тут же хлопнул себя по лбу. – Ах, да! И вправду забыл, сейчас все сделаю.

Наклонившись к портфелю, он вытащил оттуда «песенник» и раскрыл его на последней странице.

– Я тут, пока тебя ждал, уже набросал кое-что. Типа, описал коротенько теорию перемещений во времени и принципиальную схему устройства по переносу. Конечно, в 82-м элементная база не такая как здесь, но если Андрей сумеет как-нибудь подобрать аналоги, то наша задача, естественно, упростится.

– Хм. Ты полагаешь, Андрей сможет собрать такую же установку? – Смирнов недоуменно посмотрел на профессора.

– Нет, саму установку он, конечно, не соберет, а вот что-то вроде приемника-ретранслятора запросто, – пояснил тот, оглядываясь на Жанну.

– А зачем он там нужен? – не понял Михаил Дмитриевич.

– Как это зачем? Чтобы обратно вернуться, зачем же еще?

– Значит, если в 82-м не будет приемника, то и возврата не будет? – уточнил «чекист», тоже покосившись на Жанну.

Завлаб почесал в затылке.

– Ну, в принципе, можно и без приемника обойтись, – нехотя сообщил он через десяток секунд. – Но, сам понимаешь, с приемником будет надежнее. Да и вообще, нам в любом случае надо статистику набирать. Экспериментов пять-шесть с шагом неделя. А пока мы их все проведем, Андрей может спокойненько искать там у себя комплектующие и собирать ретранслятор. Получится – хорошо, не получится… Ну что ж, придется тогда еще немного поэкспериментировать. Еще месяц-другой потеряем. Не страшно, конечно, но…

– Это тебе не страшно, – резко оборвала его Жанна и протянула руку к тетради. – Дай посмотрю.

– Да-да, конечно, бери, – захлопотал Синицын, передавая ей потрепанную тетрадку. – Только это… можно ты мне место у компьютера освободишь?

– Пожалуйста, какие вопросы, – пожала плечами женщина. – Показывай, куда пересесть.

– Вот сюда, – профессор указал на притулившийся у стены офисный стул с колесиками. – Когда я включу установку, тебе лучше находиться за красной чертой, я ее там специально провел.

– А что? Ближе нельзя? – поинтересовалась дама, разглядывая вертикальную линию на обоях, проведенную канцелярским маркером.

– Нежелательно. Можешь в конус попасть.

– В какой еще конус?

– Конус остаточного излучения. Его основание как раз на этой стене, а красная черта – граница опасной зоны.

– А если попадешь в этот конус, что будет?

– Что будет, что будет. Да фиг его знает, что будет, – профессор почесал нос, потом за ухом, пригладил растрепанную шевелюру. – Практика – критерий истины. Вот попадет туда кто-нибудь, тогда и узнаем. В смысле, точно определим вид и степень опасности.

– Ну а все-таки? – не успокаивалась женщина. – Ни в жизнь не поверю, чтобы у тебя на этот счет не было никаких идеек. Наверняка ведь уже прикидывал, что, как, куда…

– Прикидывал, – согласился Синицын. – Но чисто эмпирически. По логике, кварк-сознание всякого попавшего под излучение должно будет растянуться по оси времени, как бы следуя за сознанием испытателя…

– Испытатель – это тот, кто будет сидеть на электрическом стуле, да? – улыбнулась Жанна.

– Он самый, – усмехнулся ученый. – Однако вся разница в том, что его перенос я могу в известной степени контролировать и даже вернуть обратно, если что-то пойдет не так. А вот с остальными этого не получится. Куда их сознание попадет, насколько задержится, сумеет ли в итоге вернуться… увы, определенности нет. Ответить на эти вопросы я не могу.

– Совсем?

– Совсем, – развел руками завлаб.

– Жалко.

Жанна подошла к стулу, присела на краешек и, раскрыв тетрадь, принялась читать написанное для Андрея.

– Ничего не понятно, – вздохнула она примерно через минуту. – Слушай, Шур, а можно мне тоже что-нибудь написать?

– Почему нет? Пиши, – отозвался ученый. – Сейчас я только ручку тебе специальную дам.

Усевшись за стол, он немного покопался в ящиках, выудил оттуда «винтажную» ручку с пером и, проверив наличие в ней чернил, передал женщине.

– Вот. Все. Можешь писать.

Жанна разложила тетрадь прямо у себя на коленях, занесла над ней ручку и… так ничего и не написала. Хотя размышляла над чистым листом секунд тридцать-сорок.

– Нет. Не могу, – произнесла она, захлопывая тетрадь и возвращая ее завлабу. – Не буду я ничего писать. Там мы с Андреем еще не встретились, и значит…