Дмитрий Протасов - Дорога в один конец

Со злобным шипением двери автобуса захлопнулись, огромные колеса провернулись в грязной жиже и, покачивая стеклянным задом, общественный транспорт укатил дальше. Мне уже давно понятно, почему автобусы называют «Общественным адом». Сегодня стало еще понятней.

Мне осталось уже совсем немного: перейти дорогу и добежать сотню шагов до офиса нашей Компании. Светофор в мою сторону горел как раз зеленым. Я, наверстывая время потерянное утром, метнулся через дорогу. И тут зеленый погас. Тогда я окончательно понял, что сегодня не мой день! Своего рабочего места в нашей компании я достиг еще минут через пятнадцать – мокрый от пота, грязный от мутной жижи, которой меня окатили и одолеваемый тоскливыми мыслями о собственной никчемности.

Работал я в небольшой консалтинговой компании. Мы консультировали предпринимателей, руководителей организаций, ипэшников по вопросам охраны труда, добровольной сертификации качества, противопожарной безопасности, обучали охранников и частных детективов и помогали им получать официальные лицензии. Брались даже за Специальную оценку условий труда. Но посетителей все равно было немного и нам – пяти менеджерам, двум программистам и сисадмину, приходилось отстаивать каждого клиента от захвата другим сотрудником. Чаще контакт заканчивался на телефонном звонке. Как у нас говорили, 90 % звонков были «холодными».

На утреннюю планерку у шефа я, разумеется, опоздал. Когда пробегал через операционный зал, Люба Конева мстительно прошипела мне вслед: «Получиш-ш-шь». Наш офис-менеджер Конева была неглупой и незлой женщиной. И даже не страшной, но очень сильно озабоченной созданием своей семейной жизни. Однако, все никак не могла дождаться своего суженого. Видимо, потому что имела очень завышенные требования к потенциальному отцу своих будущих детей. А я однажды имел неосторожность сказать при ней: «одна девушка ждала-ждала принца, а дождалась только почтальона, который принес ей первую пенсию». С тех пор она стала моим заклятым врагом.

Я приоткрыл дверь и увидел десять пар глаз, с нездоровым интересом уставившихся на меня. Извинившись и сумбурно объясняя причины своей задержки, я протиснулся к свободному стулу в углу офиса. Директор величаво поднялся со своего монументального кресла и вперил в меня грозный взгляд. Нашего директора и владельца фирмы звали Аностас. Но за глаза все его называли Иконостас.

– Эй, Денис, – вдруг вперился в меня взглядом Аностас Григорьевич – а чего это ты такой помятый? – и еще более грозно – И припухший! И глаза красные! Ты что бухал опять все выходные?

– Нет, – коротко ответил я.

В принципе, можно было на этом и остановиться. Шеф буркнул бы что-то неодобрительное себе под нос и отвлекся бы на кого-нибудь другого. На следующую жертву, так сказать. Но сдержаться я уже не смог. Я никогда не бухал беспробудно по выходным и слово «опять» здесь было совершенно неуместно! Словом, раздражение от неудачного утра не дало мне смолчать.

– Я не бухал, – подчеркнул я. – Я по работе скучал – твердо и тщательно выговаривая звуки, произнес я прямо в спину, успевшему отвернуться Аностасу. Одновременно в кабинете все как-то умолкли.

Шеф замер на полушаге и медленно развернулся ко мне. В глазах у него появился нехороший хищный блеск, но я уже не мог остановиться.

– Скучал, – повторил я и закончил – и плакал!

В помещении повисла тягостная, зловещая тишина. У шефа на лице отразился сложный мыслительный процесс. Все остальные замерли, не зная, что им делать и чего ожидать от начальства, звереющего на глазах.

– Плакал, значит? – Наконец, с трудом выговорил Аностас. Голос его был тих, но глубоко наполнен неизъяснимой язвительностью.

– И как, горько?

– Ну, почему же горько, – печаль моя была светла!

– А без премии твоя печаль будет светлой или темной? – вкрадчиво поинтересовался шеф.

– Все равно, светлой, – почти ласково ответил я и пояснил – Потому что очень работу люблю!

ВЫБРОШЕНЫЙ ИЗ ЖИЗНИ

Наверное, нет особой необходимости объяснять – меня уволили из фирмы, где я проработал почти четыре года. Причем не просто уволили, а вышибли вон, без всякого выходного пособия. Вышибли и бешено хлопнули, закрыв дверь за моей спиной.

Так я стал безработным. Не скажу, что это меня совсем убило. Зато не сделало сильнее. В конце концов, от Иконостаса определенно нужно было уже отдохнуть. Денег, правда, у меня было мало. Два дня назад был аванс, так что на первое время средства были. Что-то у меня хранилось дома, в старой деревянной шкатулочке, валявшейся на антресолях. Словом, пока проживу. А вот что будет дальше, даже думать не хотелось…