Леонид Зайцев - Вестник смерти 2

Баня чудесным образом выгоняет хмель, если только не добавлять вне парной. Следуя этой народной мудрости, мы со старшиной пили нечто безалкогольное с кисловато-сладким вкусом. Он называл этот напиток «квас». Вот так и квасили.

Местный сутенёр попытался было предложить нам для компании местных вдовушек и пару перезрелых девиц. Но, получив в глаз от Вадима, сразу вежливо отстал. Наша беседа не была предназначена для чужих ушей.

Тело совершенно расслабилось после парной с избиением розгами, которые местный экзекутор называл «веник», зато мозг совершенно просветлел. Я вновь помнил, где я, кто я, и зачем я здесь. А так же, кто этот рыжеусый здоровяк, завёрнутый в белую простыню наподобие римских патрициев.

– Вад, ты готов продолжать? – Спросил я.

Крепкое тело патриция неохотно пошевелилось, рыжие усы затопорщились. Старшина со вздохом принял вертикальное положение и кивнул.

– Спрашивай.

– Что остановило миграцию? Какой ужас? Кто населяет этот мир сегодня? Кто такой Тигр? Я стану повторять эти вопросы, пока на все не ответишь, – пообещал я. – А напоить меня больше не удастся.

– И не пытался, – отмахнулся старшина. – Сам хотел напиться.

Он изрядно приложился к глиняной крынке с квасом.

– Про тебя не подумал – прости. Этот ихний самогон – штука зверская, если привычки нет. Да и с привычкой, как видишь, на пол укладывает! Ты чего за ножик-то схватился?

Мне было неловко, но откровенный разговор требовал откровенного ответа. В конце концов, он всё равно никому уже не расскажет.

– Показалось, что ты убить меня пытаешься.

Похоже, такое предположение его изрядно развеселило. По крайней мере, мне пришлось ждать, пока он прохихикается.

– Не, я знаю, что и ты не бессмертен, – сказал он, отсмеявшись, – но отвечать потом перед всеми твоими братьями мне тут егерей не хватит.

– А ты знаешь, как это братство возникло? – Внезапно разозлился я.

Хмель всё-таки вышел не полностью. Время, если и лечит, то только стариков. Или это я такой неспособный. Детские лица сыновей. Даже среди нашего клана убийц – дети до 16-ти лет были табу. И свои тоже. А, если в этом возрасте они заявляли о выходе из клана, то их не мог тронуть никто! Они могли становиться музыкантами, инженерами, политиками. Кем угодно. Клан только продолжал обеспечивать их безопасность. Моим было меньше шестнадцати.

– Придержи коней, дружище, – вполне серьёзно посоветовал Вадим. – Поверь, здесь ещё тебе придётся свою ретивость показать.

– Прости, – согласился я. – Так расскажешь дальше?

– От чего нет? – Пожал плечами мой собеседник. – Начать с чего? С местных мало, кому понятен расклад сил?

Пожалуй, это самый правильный вариант, подумал я. Давно пора понять, кто тут обитает и как. Это сильно поможет, когда придётся пробираться через земли этого острова. Вадим же не всегда станет мне помогать. У нас с ним, вообще, содружество двух смертников, уготованных друг другу в жертвы.

– Давай! – Согласился я.

Со слов Вада, основными жителями острова были поселенцы. Но и они случились очень разными и зачастую враждовали друг с другом аж до кровопролитных стычек. Их рознило их прошлое, во-первых. Одни были потомками фермеров, сбежавших сюда от прессинга монополий, отобравших их земли разными хитрыми способами. Другие самоорганизовались из образумившихся одиночек и протрезвевших «богемцев», третьи скорее напоминали пиратские колонии на Карибах шестнадцатого-семнадцатого века.

Во-вторых, в границах острова существовало ограниченное количество земли, пригодной для сравнительно безопасного земледелия. За эти наделы постоянно происходили драки. Особенно в период созревания урожая. Кстати, одной из доходных статей егерей было выступление на той, либо иной стороне конфликта. Расплачивались с ними продуктами и самогоном, естественно. Я спросил про женщин. Но старшина отрицательно покачал головой. Только те, которые сами готовы себя продавать. За насилие тут однозначная смерть с любой стороны, ибо женщин мало.

– Есть ещё черти, – сообщил старшина. – Ты их наверняка встретишь. Безобидные, но карман придерживай! Это те самые «вольные художники». Они тут совершенно опустились на своих плантациях мака и конопли. Раньше, пока мозги окончательно не атрофировались, пытались продавать свой товар поселенцам и нашим. Однако, тут им не там, – горько усмехнулся Вад. – Фермеры просто повесили первых же своих наркоманов рядом с продавцами. А затем устроили вылазку, и сожгли почти все плантации чертей. Черти теперь их бояться, как ладана. И есть причина. Как поймают поселенцы одного из них, так показательный процесс и неминуемое последующее прилюдное сожжение.