Роберт Шмидт - Бездна

Уровень облучения снижался медленно, зато постоянно. Люди, одетые в толстые кожаные плащи и дышащие фильтрованным воздухом, могли бывать в руинах и по нескольку часов в день, не рискуя ни жизнью, ни здоровьем – конечно, если не принимать во внимание угрозы со стороны все более агрессивных мутантов. И все же уцелевшие продолжали делать, что могут, лишь бы поменьше радоваться свету дня.

Не было в таком ничего странного. Учитель годами вталдыкивал им, что наверху их может убить все, а потому они впаяли эту истину себе в голову. И немало воды должно утечь, пока эти гвардейцы и их ровесники преодолеют атавистический страх перед контактом с отравленной землей.

– Немой послезавтра выходит на свои первые сборы, – спокойно ответил Помнящий, когда вся троица гвардейцев встала между ним и выходом. – Поэтому…

– Поэтому он придет сюда через два дня, сразу после побудки, а мы выпустим его, как и всех прочих собирателей, – закончил за него Бендер. – Сорри, но вот такие у нас правила, Учитель.

– Ты, сынок, забываешь об одном… – не спуская глаз с гвардейцев, Учитель передвинул сына к себе за спину, словно намереваясь убеждать их силой. – Белый перед всем собранием выразил согласие, чтобы я приготовил парня к этой работе. Ты не станешь это отрицать, поскольку ты там был и собственными ушами слышал, что сказал предводитель. А если так, то я объявляю выход на поверхность необходимым в деле обучения Немого. Сейчас.

Бендер смерил его мрачным взглядом, не понимая, что делать. Ситуация выходила у него из-под контроля.

Гвардейцы должны были исполнять приказы, оставляя раздумья предводителю. Однако в этом случае наклевывалось явное противоречие. Учитель и его сын не значились в списке тех, кому разрешен выход, но и Помнящий не обманывал. Белый согласился на подготовку Немого к работе собирателя, сделал это едва ли не перед целым анклавом, хотя никто не уточнял, в чем, собственно, эта подготовка будет состоять. Логика подсказывала: единственный разумный метод обучения – это показать глухонемому, что и как он должен делать, когда окажется на поверхности, а эти территории невозможно имитировать ни в одном из каналов. И даже такой болван, как Бендер, должен был это понимать.

Нескладный гвардеец громко сглотнул. Раз-другой глянул в сторону партнеров по патрулю, но те были настолько же дезориентированы, как и он сам, а потому он не нашел в их взгляде ни малейшего следа поддержки.

– Я должен… – начал неуверенно.

– Ты должен принять решение, сынок, – перебил его Учитель. – Причем быстро, поскольку люк нужно закрыть и заклинить, – он кивнул на сноп света, падающий с потолка в паре шагов; в нем отчетливо кружились пылинки.

Это замечание полностью выбило Бендера. А Помнящий указал ему на очередную проблему – правила гласили четко: люк закрывается сразу же после того, как выйдут собиратели. Все отступления от этого правила карались очень жестко с того момента, как в подобной ситуации в туннели проник большой, нескольких метров длины шипозмей. Совладать с тварью оказалось непросто; до того, как ее последний сегмент был сожжен, она сумела прикончить семерых и ранить еще двадцать. Вид искалеченной Боны напоминал жителям анклава об этой трагедии каждое утро, поскольку хромающая из жилого квартала в коптильню женщина ежедневно проходила мимо большей части апартаментов.

Бендер лихорадочно раздумывал, как поступить в этой ситуации. Товарищи же его все более нервно поглядывали в отверстие люка, словно ожидая, что в любую секунду свет исчезнет, заслоненный телом очередной мутировавшей твари.

– Обыщем их, да и пропустим, – предложил в конце концов один из них, низкий блондин с крупным носом, которого все называли Уродом, несмотря на то, что на миропомазании он выбрал себе совершенно другое прозвище.

Векера – один из двенадцати справедливых, которые судили Учителя, – поддержал эту идею негромким ворчанием. Помнящий мысленно улыбнулся, видя, как близок к победе. Сейчас же широко развел руки, чтобы заставить гвардейцев быстрее начать осмотр. Немой, проинструктированный еще в школе, сразу же сделал то же самое.

Бендер с помощью Урода старательно обыскал Учителя, а потом и его сына.

Ничего запретного они не нашли, поскольку иначе и быть не могло. Гвардейцы не обнаружили у Немого ничего, кроме стандартного набора собирателя, а когда Учитель открыл переброшенный через плечо рюкзак, осматривавший его парень заметил только трех вяленых крыс и пластиковую бутылку, до половины наполненную фильтрованной водой. Еды, которую они забирали на поверхность, хватило бы на один скромный перекус.