Сергей Самаров - Резервация разума

Светлаков выпрямился обреченно, и так же обреченно произнес:

– Да, ты прав. Придется, видимо, в открытую вышку ставить.

Он все понял и оценил. Мне стало капитана жалко. Вся его гордость уже сдулась. А сам капитан смотрел в стену перед собой таким потерянным взглядом, словно только что хороший хай-кик пропустил.

– Не переживай. Сначала узнаем, кому «беспилотник» принадлежал, – попытался я успокоить Светлакова. – Если американцам, они могут грузинским пограничникам и забыть сообщить про наблюдательный пункт. А если и сообщат, кто тебе подсказал такую дурную мысль, что пограничники эти данные бандитам передадут? Да и запись у них стерта. Скутер отработал на «отлично».

– А если дрон грузинский?

– Не паникуй. Надейся всегда на лучшее. Лучшее и придет.

– А как мы узнаем, чей дрон?

– Моя группа прилетит, тогда и узнаем. И даже я раньше сам смогу узнать.

– А сейчас? Сразу?

– Сейчас мне некогда. Нужно возвращаться в погранотряд. Скоро должен прилететь грузовой «беспилотник» с грузом для меня. Боюсь, Сорабакин его проспит.

Полковник Сорабакин, как я и предполагал, все еще благополучно спал, не подозревая, какие события разворачиваются на заставах, напрямую подвластных ему по команде. Пришлось довериться дежурному по штабу майору, который сразу отнесся ко мне уважительно, а после возвращения с пятой заставы его уважение, как мне показалось, утроилось. По какой причине, я мог только догадываться. Скорее всего, дежурному позвонил капитан Светлаков, и наговорил о чудесах, которые может творить мой скутер.

Я ничего не знал о деловых качествах дежурного майора, и узнать о них мне так и не удалось, потому что появился второй майор, сухощавый, собранный, сосредоточенный до легкой сердитости, которого первый сразу представил:

– Наш начальник разведки майор Сухоруков. Он вам, старлей, вызвался во всем содействовать. Или указание такое получил. Не знаю.

– Полковник Сорабакин поручил. Еще до. прилета старлея. Пока трезв был. Еще до приступа. Но в этот раз приступ был, похоже, безопасным. Быстро перешел в сон.

Сухоруков пожал мне руку.

Ладонь у него была действительно сухая и жесткая, сильная. Но силу собственных пальцев майор демонстративно не показывал, и не стремился сжать мою кисть до боли, как это порой делают другие, и делают это без необходимости, словно бы желая проверить, насколько крепкая рука у спецназовца. Не нравится мне такая привычка некоторых людей продемонстрировать силу своей руки. Ладно, у меня кисть тренированная. А если им попадется слабая или травмированная кисть! Это может ее легко дополнительно травмировать. Показывать свое превосходство над травмированным человеком – не есть, как я понимаю, достойное занятие.

Но майору Сухорукову это было не свойственно. Он пожимал руку и крепко, и без излишних усилий. Просто по-мужски. И уже этим вызывал симпатию. И вообще он выглядел собранным человеком, что обычно бывает свойственно всем военным разведчикам. С таким гидом приятно было сотрудничать. По крайней мере, он явно был более знающим человеком, чем дежурный по штабу. Хотя каждый человек в армии обычно знает свое дело. Наверное, дежурный по штабу был нужным человеком в своем отделе, и не мне было судить о нем. Но чисто внешне, если выбирать, с кем сотрудничать, я бы безоговорочно выбрал майора Сухорукова, даже если бы он не был начальником разведки погранотряда. А уж два разведчика всегда общий язык найдут. Тем более, это разведчики одной стороны границы.

– Скоро прилетит грузовой «беспилотный» вертолет, мне, товарищ майор, нужно выбрать место для посадки.

– На плацу, – сразу предложил Сухоруков. – Там у нас все небольшие машины садятся. Можно и на отдельной вертолетной площадке, но это далеко. Устроит плац?

Я через оконное стекло, недавно, видимо, вымытое солдатскими руками до идеального состояния, бросил взгляд на плац, где шли взводные, видимо, занятия по строевой подготовке.

– Место устроит. Только как бы устроить разгрузку без лишних глаз?

Начальник разведки посмотрел на дежурного майора. Тот согласно кивнул:

– Обеспечу.

Дежурный вышел, и я увидел, как он разговаривает с офицером, что проводил на плацу занятия. Разговор был коротким, и, видимо, проходил в приказном тоне. Майор вернулся в штаб, и сразу сообщил:

– Как только вертолет появится в небе, плац освободят.

Видимо, у пограничников приказы привыкли выполнять так же строго, как и в спецназе ГРУ. Что вообще-то не вызвало моего удивления. Пограничники, как и мы, всегда находятся в боевой обстановке. Мы с ними не запас глубокого тыла, не учебное подразделение, а действующая армия. И это накладывает, видимо, свой отпечаток.