Владимир Поселягин - Ганфайтер (СИ)

Когда мы возвращались, я задумался о золоте. Возвращать их хозяевам, не банде, а реальным хозяевам, я не собирался. Не из жадности, нет, я могу заработать любую сумму, а просто из принципа и закона трофеев. Моё, значит моё. Но и подтверждать слухи, что это золото у меня я тоже не собирался.

— Убийца! — вот что я услышал, как только мы подъехали к каравану. В толпе стоял Крис Кельмах и пальцем указывал на меня.

'Двоим нам места в этом караване не будет. Ну что ж Крис, ты сам решил свою судьбу', — подумал я, с безразличием посмотрев на него.

Не трудно было понять, что Кельмах относиться к категории людей словоблудов. И его можно было бить только его оружием.

'Или ножом в переулке', — мелькнула мыслишка.

Сделав самый подозрительный вид на который был способен, я спросил у праведника елейным тоном:

— Что? Не понравилось, что я твоего подельника убил? Кто первым кричит 'держите вора'?

Чего — чего, а Кельмах этого не ожидал и застыл в прострации живой статуей.

Повернувшись к подъехавшему старшине, мельком глянув на приближающуюся от форта полуроту с моим напарником по сабельному бою лейтенантом Гекебельфири во главе, спокойно сказал:

— Я бы на вашем месте господин Тансер подумал бы над тем, откуда у этого человека такая забота о преступниках.

— Это Том Диггер, следопыт из банды Кривого Тима, — отвлёк нас лейтенант Гекебельфири, осмотрев тело.

— Вот видите, — повернулся я к старшине.

— Кхм, — прочистил он горло, и сказал несколько смущенно, — а ведь Крис Кельмах недавно присоединился к нам, всего неделю назад. И мы все помним, что устроили мормоны в Юте не так давно.

Присутствующие задумались над этим. Кельмах, поняв, что теряет свои позиции, закричал:

— Он убил безоружного человека, не зная, что он преступник.

Насчёт безоружного Кельмах как не странно был прав, у Диггера кроме ножа при себе ничего не было.

— А откуда вы знаете, что при нём ничего не было, ведь вас там не было? — опередив меня на секунду, с подозрением спросил Бак Тревис.

Он с любопытством прислушивался к нашей перепалке, что‑то усиленно вспоминая при этом, и видимо придя к каким‑то выводам, стал что‑то быстро говорить лейтенанту, изредка кивая на Криса, а когда тот завопил про безоружного, так сразу вставил свой вопрос, вновь вогнав Кельмаха в ступор.

— Взять, — коротко сказал лейтенант.

Двое солдат, спрыгнув с коней, направились к праведнику, от которого отхлынула толпа переселенцев. Внезапно Кельмах прыгнул в сторону и, ухватив одну из женщин за рукав подтянул её к себе и, приставив к горлу дуло маленького 'Дерринджера' прикрылся ею.

Я невольно засмеялся, от чего на меня стали оборачиваться, и сказал:

— Ты бы придурок еще за лопатой спрятался, эффект тот же.

И действительно по фигуре сорокалетняя женщина была довольно миниатюрной и хрупкой, так что за ней мог бы спрятаться только ребёнок.

— Не подходите, я убью ее! — очнулся наконец 'Кельмах'.

— Спокойно, спокойно, — подняв пустые руки, сказал лейтенант.

— Отпусти женщину и ты можешь ехать, слово офицера.

Судя по всему словам офицеров тут пока верили, потому что на лице 'Криса' появилось задумчивое выражение, но кинув на меня быстрый взгляд, 'Кельмах' еще сильнее вдавил ствол пистолета в горло всхлипывающей от страха женщине, сказал:

— Пусть он скажет, где золото, — сказал он, кивнув на меня.

— Ради бога скажите ему, пусть он отпустит мою жену, — протянул мне просящее руки один из переселенцев.

— От брода на запад, через триста ярдов под уходящими в воду корнями, находиться ниша, они там, — сказал я, не особо раздумывая.

Победно усмехнувшись, преступник, не отпуская женщину, стал отходить назад.

— Отпустите ее, я же дал слово, — сказал Гекебельфири.

— Я не настолько глуп, — отрицательно покачал головой 'мормон', не останавливаясь.

— Я вообще не понимаю чего вы с ним цацкаетесь, пристрелите и все, — сказал я лейтенанту, даже не пытаясь понизить громкость.

— Мы не можем…

Выхватив из кобуры 'кольт' я выстрелил в Кельмаха, и убирая револьвер обратно, сказал:

— Вы не можете, так я могу!

Глядя, как подскочившие солдаты крутят руки стонущему 'святоше', а муж пострадавшей уводит её в сторону, Гекебельфири повернулся ко мне, и сказал с укором:

— Джон, я же слово дал!

Перезаряжая 'кольт', я ответил:

— Всё правильно. Ты дал, а я нет.

— Никогда тебя не пойму, ты мыслишь по — другому, не так как я привык, — ответил со вздохом лейтенант.