Рустам Панченко - Инвалид - 2

Суть моей задумки состояла в том, чтобы захватить станцию. Подождите, не стоит крутить пальцем у виска. Не нужно говорить, что я больной на всю голову и что это невозможно. Я и так все это прекрасно понимаю. Но что делать в моем положении — ума не приложу?

Смотрите. Как показывает текущая ситуация — нас отсюда вряд ли выпустят. А если и выпустят, то недалеко и не на долго. Как раз на такое расстояние, чтобы военным было удобно отработать по нашей яхте главными калибрами. И главное — чтобы осколки не зацепили станцию.

Все остальное — вторично.

Сколько нам позволят бегать по станции, словно тараканы? Я не знаю.

Максимум, пока им не надоест. И чего я добьюсь, наматывая круги по заранее известному маршруту? Да ровным счетом ничего.

Значит, нужно сделать нечто такое, чтобы с нами считались. А что это может быть? Вероятно, нечто неординарное. Такое, чтобы в нашу сторону даже дышать боялись.

Вот и пришла мне в голову идея — захватить станцию. И сделать это очень просто, особенно в мире, где всем заправляют искины. Логика была проста, как пять копеек.

Для того, чтобы взять под контроль искин, или какое-то из управляющих устройств, нужно устройство, намного сильнее его. А где его взять?

Создать самому. Как? Да объединить в один супер мозг все возможные и доступные управляющие системы и искины. Единственная сложность, которую я вижу — это провести операцию максимально незаметно. Чтобы до последнего мгновения никто ничего даже не заподозрил. Вот поэтому мы и потратили столько времени на планирование.

Вначале пришлось попотеть. Ведь в первую очередь попали устройства, которые имеют небольшой запас вычислительной мощности. А попотеть пришлось по той причине, что их было много. Очень много. И несколько раз пришлось менять конфигурацию получающейся системы.

Уже через час, суммарная мощность этого мегамозга получилась в несколько раз больше искина моей яхты. Не скажу, чтобы он был очень мощным вычислительным ресурсом. Но и слабеньким его называть будет неправильно. Так вот, оказалось, что практически вся техника имеет очень большой запас мощности. И, думаю, причина не в том, что она ничего не делает, а в том, что используемые кристаллы были однотипными. Видимо разработчики решили, что не стоит делать свой вычислитель под каждое устройство. Лучше обойтись одним. Так и взаимозаменяемость будет на высоте, и производство дешевле.

Самое главное, чего удалось достичь — это отработать схему взятия в подчинение, подключение устройства в наш кластер, и полный контроль девайса. Очень важно было, чтобы никто не заподозрил о нашей диверсии. Так что все устройства работали как и раньше. Вот только неиспользуемые ими вычислительные возможности работали на меня.

Когда вся мелочовка перешла под наш контроль, мы принялись за мелкие искины, к которым только могли дотянутся. Здесь уже пришлось потеть не мне, а созданному приложенными усилиями кластеру. И один за одним искины начали включаться в в его состав. Самое страшное во всем этом было то, что суммарная мощность созданного монстра уже в несколько миллионов раз превысила мощность искина яхты.

И даже лежа в регенераторе, который четко контролировал все параметры моего организма, в том числе и нервные реакции, я изрядно нервничал.

Ведь, если что-то просчитал неправильно, то мне хана. За такое по голове не погладят. За такое убивают с особым цинизмом и жестокостью!

Под конец шестых суток я был единоличным владельцем станции.

Практически. Осталось захватить контроль над управляющим искином станции, и я буду здесь самым главным.

По предварительным расчетам наша суммарная мощность в десять раз превышала мощность этого искина. Так что должны управиться.

Как показало время, мы учли все, кроме одного…

— А не кажется ли вам, молодой человек, что вы заигрались?

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. И в тот же момент я оказался в небольшом офисе. Хотя, нет. Окружающее пространство было точной копией кабинета директора моей школы. Было несколько очень неприятных ситуаций с посещением этого кабинета. Да и сидящий за столом мужчина также был полной копией Геннадия Васильевича. Даже его очки с толстенными стеклами он держал в руках, как делал это в те минуты, когда подбирал слова для вразумления очередного провинившегося. Мы все боялись его до потери пульса, хотя до сих пор не могу понять причины этого. Ведь крому разговора по душам ничего более страшного не происходило.