Александр Долинин: Горизонт событий

Мы заулыбались, а девушка сказала:

- Извините, я сейчас без разминки, может получиться не очень хорошо... Нам никто не помешает?

Хозяин даже удивился:

- А кто может помешать? До открытия еще три часа, персонал только через час начнет подходить... Сейчас кроме охраны вообще никого в клубе нет...

Подойдя к стене, он нажал на выключатель, и невысокую, примерно до колена сцену осветили неяркие огни. Эвелина вздохнула, как будто перед прыжком в ледяную воду, подошла к ближайшему стулу и быстро разделась, оставшись в белье темного цвета. Фигурка спортивная, отнюдь не худенькая, только все впечатление портили многочисленные синяки на спине и плечах.

Сделав шаг на сцену, она мгновенно переменилась, словно забыв про забинтованные ноги — походка стала крадущейся, движения плавными. Взявшись левой рукой за шест, правой она оперлась о пол, затем «встала на руку» и сделала пусть и не совсем идеальный, но красивый горизонтальный «шпагат». Через секунду она обвила шест ногами, и согнулась пополам, без помощи рук подняв себя вверх. Еще несколькими движениями она поднялась чуть выше, ухватилась за шест обеими руками, и сделала сначала вертикальный «шпагат» вдоль шеста, затем плавно перешла в «горизонтальный», немыслимо изогнулась, отпустила руки, развела их в стороны, но осталась висеть на прежней высоте.

- Ну ни ХХХ ж себе... - не удержавшись, пробормотал я себе под нос по-русски.

- Именно... негромко сказала Джин, вполне разделяющая мои впечатления.

Эвелина вдруг резко «рухнула» на метр вниз, отчего у меня даже замерло сердце, но почти у самого пола плавно развернулась и села на горизонтальный «шпагат».

Мы втроем дружно захлопали, к нам присоединились стоявшие у дверей охранники. А что это она не встает, так и сидит, прислонившись головой к шесту?..

Быстро поднявшись на сцену, подаю ей руку, она с болезненным выражением лица подымается на ноги, затем прижимается ко мне и кладет голову на плечо. Я смотрю на Джинджер, почти незаметно киваю, она сразу же подходит и берет заботу об Эвелине на себя, уводит ее к столу, где на стуле лежат снятые вещи.

- Ну, как впечатления? - спрашиваю у владельца клуба.

- Замечательно! У меня как раз такого номера нет. Было две девушки, одну в конце прошлого лета в Нью-Рино переманили, другая замуж удачно вышла, недавно уехала. А что у вашей протеже с ногами случилось, рука тоже перевязана?..

- Девчонка в неприятности попала, досталось ей изрядно. Пусть несколько дней в себя приходит, ноги заживут, тогда и будет выступать, хорошо?

Маноло смотрит на меня, как на садиста с окровавленными до локтей руками:

- Я что, похож на живодера? У меня наверху есть комната свободная, для артисток, поживет в ней пока. Там как раз и шест есть, пусть занимается.

- Пообедать у вас будет чем? Она просто сейчас чуть в обморок не упала...

- Позвоню, привезут. А, вот и они!

К нам подходят Джин и уже пришедшая в себя Эвелина.

- Эвелина, - обращаюсь я к ней. - Вот тебе деньги, это с того бандита. Завтра моя жена поможет в магазине подобрать одежду, она в этом хорошо разбирается...

Дождавшись утвердительного кивка Джинджер, я продолжаю:

- Сейчас тебя проводят в комнату, где будешь жить и тренироваться, если решишь выступать здесь. Условия будешь обговаривать с хозяином. Надеюсь, вы найдете общий язык.

Хозяин улыбается:

- Все будет хорошо, пока присядьте за столик, Эва.

Мы с Джин смотрим друг на друга, затем она обращается к девушке:

- Я завтра приеду, и мы вместе пройдемся кое-куда, артистка должна выглядеть идеально. В двенадцать часов будешь готова?

Эвелина согласно кивает, мы прощаемся с ней и хозяином, потом выходим на стоянку.

- Ты почему не обернулся? - спрашивает меня Джинджер. - Она смотрела нам в спину, пока из зала не вышли.

- Я думал, показалось...

- Ничего себе, «показалось»! - фыркнула Огонек. - Чуть дым из спины не пошел... Хотя, я к ней пригляделась, поговорила — ни черноты, ни «гнили» не заметила. Разве что она такая гениальная актриса, каких и в Голливуде не бывает.

- Девчонка с характером. Она ведь чисто на упрямстве держалась, только в самом конце чуть не вырубилась. Ничего, через несколько дней в себя придет, еще и местной знаменитостью станет!

- Она тебе понравилась?

- Не в моем вкусе, слишком уж «спортивная», вся жилистая какая-то.

- А почему ты тогда так озаботился ее будущим? Она уже давно совершеннолетняя...

Я не знаю, что ответить, молча иду рядом, мы садимся в машину и едем домой. Разговор прекращается, и всю дорогу молчим. Правда, возле самого дома не выдерживаю: