Виктор Гончаров - Долина смерти (Искатели детрюита)

Безменов перемахнул через забор; минуты через две туда же переползла массивная фигура; и еще через минуту на тот же забор вспорхнула юркая фигурка. Все действовали так идеально чисто, что никаких лишних звуков, кроме ускорившейся пульсации сердца, и то слышной только для собственников сердец, никаких других звуков не было.

Безменов осмотрелся и прислушался. Тихо, как в материнской утробе. Домик дьяконский спит, сторожихин — безмолвствует: может, сторожиха бродит где-нибудь поблизости… Не напороться бы на нее…

Он крадется к среднему окну домика. Окно на ставнях, ставни заперты изнутри. Подергал — никакого толку. Шума производить не годится, — к крайнему левому…

Удача!.. Болты даже не выдвинуты в щели. Ставни прикрыты, это — пустяки. «Борец со случаем» вынимает из кармана пузырек с маслом и обильно уснащает им при помощи кисточки петли ставень, приносит жертву невежественному случаю. Случай, мудро предусмотренный, скрывается со стыдом — и ставни распахиваются без малейшего шума… Стекла в окне выбиты: через окно веет нежилым запахом. Безменов смело забирается в комнату и оглядывается назад, на двор…

Померещилось?.. Конечно, померещилось!.. Не может быть, чтобы это была живая тень!.. Глаза расширяются, пронизывают мглу насквозь, но, кроме вполне неподвижных очертаний надгробного памятника, ничего подозрительного не замечают.

— Впрочем, это мог быть не в меру старательный чекист, — успокаивает себя Безменов, не слишком-то доверяя обманчивой мгле. Он закрывает за собой ставни и еще завешивает их снятой с себя рубашкой.

— Как у себя дома, — усмехается в пробивающуюся бороду.

Еще прислушался: все в порядке. Где-то, — должно быть, через комнату, — тикают часы. Засветил электрический фонарик — в комнате следы недавнего разрушения, следы взрыва: щепы, обломки, куски штукатурки. В угол заметено битое стекло от химических приборов. В полу — дырка. Прожженная. В стене другая, того же происхождения.

Ест глазами Безменов каждую мелочь, запоминает малейшую деталь. «Дома переварю», — думает.

— Что ж, идти дальше?.. Надо идти. Этого мало. Хорошо бы побеседовать с самим дьяконом. Назваться его доброжелателем, что ли? — мелькает соображение.

Налег плечом на дверь. Прикрыта плотно. По опыту знает: двери надо открывать сразу, резко — тогда не скрипят.

Налег еще раз. Дверь, немного посопротивлявшись, действительно, поддалась без скрипа, но она, оказывается, была замкнута на щеколду, и щеколда сорвалась с гвоздем вместе. Упала с дьявольским стуком…

— Скрыться или не скрыться? — секунду размышляет ночной визитер. — Лучше скрыться, а впрочем…

Шлепающие звуки босых ног; приближаются к нему.

— Это ты, Ваня? — сонный, но нисколько не испуганный женский голос.

— Вот-те клюква! — изумился визитер. — Меня здесь знают. Или совпадение?

Нажимает кнопку фонаря.

На пороге в лучах яркого света щурится дебелая женщина в откровенно ночном костюме.

— Брось дурить, Ванька, — ворчит ласково, как сытая кошка. — Почему вчера не пришел в сад?..

— Видите ли… — начинает Иван Безменов.

При звуке чужого голоса женщина вздрагивает, но пугается, нужно отдать ей справедливость, очень мало.

— Видите ли, — продолжает Иван, в забывчивости не опуская фонаря, — я не тот, за кого вы меня принимаете… Я его товарищ…

— Солянин? — спрашивает дьяконица, приятно изумившись, и, не давая ответить, тащит Ивана за руку. — Потуши, бесстыдник, фонарь-то… Идем в горницу; холодно здесь…

«Вот тебе приключение!» — хохочет в душе «бесстыдник».

Дьяконица протащила Ивана через темный зал — в спальню. Зажгла керосиновую лампу и, пока та разгоралась, сама скрылась под одеялом.

— О, да ты славный парнишка! — через минуту восклицает она, хихикая. — Я где-то встречала тебя. Ты не живешь ли на соседнем дворе?..

«Положение пиковое», — думает Иван, теряясь от неожиданности.

— Это хорошо, что ты пришел… А как тебя зовут?.. Иван? Хи-хи-хи… тоже Иван?.. Хорошо, Ваня, что ты пришел: страсть как не люблю, когда в доме ни одного мужчины…

— Как ни одного?.. А дьякон где? — ловит Иван момент, чтобы начать атаку.

— Дьякон?.. Дьякон пропал. Пошел среди дня, и вот до сих пор нету… хи-хи-хи-хи… Да ты не бойсь, он не придет… А если придет, я тебя через окошечко выпущу… хи-хи-хи… Ведь он у меня косолапый: пока будет ворочаться в сенцах, ты уже домой три раза успеешь прибежать… хи-хи-хи…

С одной стороны — хорошо, что из уст дьяконицы бьет непрерывный словесный фонтан: это позволяет обдумать положение; с другой — плохо: своим фонтаном она не дает возможности повести наступление. Впрочем, Иван быстро справляется, извлекая из брошенных расточительно слов то, что ему нужно.