Владимир Прасолов - Чеченский этап. Вангол-5

– Чё, неразговорчивый?

– Вообще молчун, крепкий старик, весь белый как лунь. Я его в баньке видел случайно, на базе. Подошел поздороваться, он на меня глянул своими глазищами, признал и руку так пожал, будто каменная у него ладонь.

Очередная длинная с трассерами пулеметная очередь распорола темноту, на мгновение погасив звездное небо.

– Вась. Слышь, я тут по радио вчера слышал, певец Макаревич, знаешь такого?

– Это который «Новый поворот…», знаю, кто его не знает, а чё?

– А он за укров выступил, представляешь?

– Быть не может! Песни-то какие у него были… «Мы себе давали слово не сходить с пути прямого…»

– Скурвился он, погань, а пел красиво. Видно, бабло людей калечит похуже, чем железо.

Светало, на левом фланге раздался взрыв. Мина сработала.

– Посмотри, что там?

– Уже смотрю, эти идиоты на своих же минах рвутся. Кто их на фронт отправляет таких? Может, вдарить по ним для остраски?

– Что они делают?

– Собирались к нам в гости, да, видно, передумали, отползают…

– Ну и ладно, не будем светиться…

Лютые морозы, стоявшие почти весь январь, отступили, уступив место снегопадам и метелям. На улице было настолько бело, что при неярком еще солнышке, пробивавшемся сквозь облака, глаза все одно совсем открыть было нельзя. Щурились люди, красотищу такую оглядывая, отчего морщинки от глаз лучиками рассыпались, теряясь в седых висках нестриженых голов. Николай Егорович вышел на крыльцо своего дома. Его дом, поставленный над рекой, на крутом яру, был как сторожевая башня. Далеко и вниз, и вверх по течению просматривалась с этого крыльца река. Сейчас, покрытая метровым льдом, она была единственной дорогой, по которой можно попасть в это селение. Николай Егорович всматривался в даль. Он ждал, сегодня должны были собраться его дети – четыре сына и три дочери. Все уже взрослые, вставшие на ноги, с семьями, внуками и правнуками, которых Николай Егорович не то чтобы по именам запомнить, уже и посчитать-то толком не мог. Было раннее утро, свежевыпавший ночью снег стер признаки дорожной колеи на льду, бескрайняя снежная равнина была чиста и ничем не перечеркнута. Небо очищалось от облаков, обещая небольшое похолодание. На лед с края деревни вышла группа мужиков. Они, вытянувшись цепочкой вдоль берега по течению реки, быстро стали бурить лунки, кто-то раскладывал сети. Рыбаки, сейчас сети поставят, а к вечеру протрясут, и, глядишь, все село будет вечерять со свежей рыбкой на столе. Река богата на это живое серебро, чем и покорила когда-то таежную душу Николая Егоровича. Красотой берегов своих да рыбкой, из которой Варвара Петровна, жена его, просто чудеса готовила. Она, родив семерых ребятишек, стала еще краше. Она была счастливой женой и счастливой матерью, а это, несмотря ни на что, всегда делает женщину красивой. Варвара никогда не жалела, что вышла замуж именно за этого мужчину, одного-единственного на всю ее жизнь. А жизнь их не то чтобы не баловала, нет, она преподносила им такие испытания, о которых и вспоминать-то страшно. Они и не вспоминали. Многое забыли, но кое-что помнили всегда.

Зимой 1948 года они тайно уходили на севера, опасаясь преследования органов власти, которым, мягко говоря, не нравилось их желание жить по своему «уставу». Шли вчетвером: Николай Егорыч с женой Варварой и подростками еще Степаном и Еленой, ставшими им родными в силу обстоятельств, о которых в семье не вспоминали. У них были лошади, и на них везли все, что смогли взять из разоренной работниками НКВД деревни. Их не преследовали, но глубокая осень быстро переходила в зиму, а зима предстояла очень суровой. Самое плохое, что выпавший снег быстро скрыл землю и оставил коней без подножного корма. А овса и сена для них вообще не было. Еще немного, и кони просто пали бы от бескормицы. Спасла случайность.

В этот день похолодало, и они, после очень плохого ночлега, медленно, продираясь свозь таежные заросли, шли дальше. К полудню вышли к какой-то таежной дороге – разбитая до невозможности, но все-таки дорога. Остановились решать, как быть дальше. Сколько еще двигаться на север, было непонятно: река Дубчес, на берегах которой были староверские селения, несла свои воды где-то там, а если конкретно, то дороги туда никто из них не знал. Решили пока идти по этой дороге, она вела на северо-восток, возможно, встретится что-нибудь, где можно будет остановиться, переждать непогоду, отдохнуть.