Даниэль Дакар - Три грани мизерикорда

Ухоженные центральные аллеи остались в стороне, под ногами шуршали опавшие листья, которые здесь, в заброшенном уголке, никто и не думал убирать с дорожек. Клёны стояли бесстыдно-голые, и рядом с ними высоченные, растерявшие в борьбе за место под солнцем нижние лапы, ели казались классными дамами, удручёнными поведением воспитанников. Временами порывы холодного ветра доносили не музыку даже – мечту о ней: где-то в отдалении играл духовой оркестр.

– Красиво, – вздохнул полковник Дергачёв. – На Марсе такого не увидишь.

– Это точно, – кивнул генерал Горин и вдруг тихонько рассмеялся, слегка подталкивая спутника локтем и показывая глазами вверх. Там, над верхушками деревьев, ни с того ни с сего задрались, что-то не поделив, две сороки. Третья, изображая из себя рефери, носилась вокруг них и стрекотала что есть мочи. Чёрное, отливающее на солнце зеленью перо спланировало прямо к ногам генерала, и он поднял его, задумчиво пропуская сквозь пальцы шелковистую гладкость.

– Удачно, что ты сам прилетел, Лексейлексеич, иначе мне пришлось бы тебя настойчиво приглашать, – неожиданно сказал Горин. – А это, сам понимаешь, морока ещё та: ведомства-то разные.

Дергачёв, не торопясь отвечать, сделал вид, что любуется совсем крохотной синичкой, беззаботно скачущей по нижней ветке клёна. Странное дело: синицы – птицы в Москве всесезонные, но летом их почти не заметно в листве. Зато сейчас радующая глаз желтопузая малявка была видна совершенно отчетливо.

– И зачем же я тебе понадобился? – полковник постарался сделать голос максимально нейтральным. С Папой Геной держать ухо востро приходилось не только противникам.

– Мне нужен Игорь Соловьёв.

– Самому нужен, – хмыкнул полковник, не считая нужным демонстрировать удивление, которого не испытывал.

Так и знал ведь, что рано или поздно художества пропавшего Птица попадут в поле зрения разведки. А Горин – это даже и хорошо, с кем-то молодым да ретивым беседовать было бы не в пример хуже.

– Единственная проблема – понятия не имею, ни где он сейчас, ни что с ним. Хотя и интересуюсь, да. Ну, мой-то интерес понятен, свой как-никак. А тебе-то он на кой леший сдался?

– Да, видишь ли, какая картинка интересная вырисовывается… – медленно выговорил генерал. – Некоторое время назад у вас случился провал, причем крупный: целое подразделение отправилось к праотцам. За некоторыми исключениями. Предавшего своих Ильи Штрауба мы сейчас касаться не будем, потому что он не попадался более на глаза ни разведке, ни контрразведке. Но пропал не только он, а ещё и Игорь Соловьёв. Потом месяца так три назад вдруг зарисовался на НовоРа и оказался в тёплых объятиях внутряков. Из этих объятий ты его извлёк, после чего сей талантливый молодой человек был замечен в непосредственной близости от Валерия Десницы. Визит в летний дом, то-сё… ты в курсе, кстати, что Правша умер?

– В курсе, – помрачнел Дергачев. – На похороны вырваться не смог, ч-чёрт… но навещу обязательно.

– Угу, – кивнул разведчик. – Навести. Дело неплохое, правильное дело, вот только…

– Что – только? – жандарм мгновенно насторожился.

Теперь с ответом медлил уже Горин, и от его молчания, тяжёлого и злого, Алексею Алексеевичу Дергачёву становилось не по себе.

– Не сам он умер, Лёша. Не сам. Убили Правшу.

С полминуты полковник пристально рассматривал своего собеседника. Потом, окончательно убедившись, что тот и не думал шутить, огляделся, куда бы присесть. Не нашел и прислонился к еловому стволу, нимало не заботясь о том, что выступившая смола может испортить куртку.

Молчание затягивалось, но Горин не спешил его нарушить. Лёшка Дергачёв – мужик умный, а что обстоятельный и не шибко торопливый, так это достоинство, а не недостаток. Думает-то он быстро, все бы так быстро думали, но выпаливать первое, что в голову взбредёт, не приучен. Оно и к лучшему, кстати. Пусть обмозгует, тем точнее выводы будут.

– Убили, говоришь… а Соловьёв-то тут с какого боку?

– А Соловьёв тут с такого боку, что практически сразу после упомянутой встречи Десница начал активно копать под корпорацию «Vitae Serve». Откуда-то у него появилась просто-таки гора информации, причём самой разнообразной. И в самой разнообразной форме, включая психоматрицы работы всё той же «Vitae Serve». У него – информация, а Игорь Соловьёв опять куда-то делся, что характерно – с концами. А сейчас здесь стоишь ты, Лёша, и говоришь мне, что даже у тебя на Соловьёва концов нет.