Даниэль Дакар - Три грани мизерикорда

Десница, оживившийся было, опять помрачнел.

– Варфоломей проболтался? Н-да… яхта… видишь ли, тут такое дело… отец у меня умер. Так что, можно сказать, прокучиваю наследство.

– Соболезную, командир, – склонила голову Агата. – Замечательный был человек. Давно?

– Третья неделя.

Ответом ему было напряжённое молчание и тяжёлый, испытующий взгляд иссиня-серых, почти черных глаз.

– Дима, – впервые после Волги Агата назвала его так, – а почему ты думаешь, что Валерия Мефодьевича убили?

– А с чего ты взяла, что я так думаю? – майор вслед за своей визави понизил голос почти до шёпота.

– Можешь подержать меня за сиську, разрешаю. Но за дурочку всё-таки не стоит. Будь Дмитрий Десница плейбоем, только и ждущим случая наложить лапу на папашины денежки – я бы не удивилась, что он не стал дожидаться сороковин. Вот только ты не плейбой. Совсем.

– Интересно… дальше?

– Купил ты не что-нибудь, а яхту, причём поставил второй шифт – Платина вчера мне все уши прожужжал. Второй шифт нужен для активных действий. Очень активных. И, как правило, не очень законных – если речь идет о гражданском корабле. Уж настолько-то я в предмете разбираюсь. А по прилёте поинтересовался не кем попало, а оружейниками. Что, патроны к пистолету закончились? Не смешно. Раз ты решил разобраться – а ты решил – стало быть, есть с чем.

– Гм… а ты не думаешь, что я уже большой мальчик? И придерживаюсь доброй старой точки зрения на температуру подачи такого блюда, как месть?

Девушка приподняла одну бровь, придав лицу предельно скептическое выражение.

– Месть? Возможно. Но задуманная тобой стряпня, сдаётся мне, называется «возмездие»… ну, или, чтобы не быть слишком пафосными – «наказание». А это разные рецепты. Очень разные.

Десница побарабанил пальцами по столу и заключил:

– Плохо.

– Что именно?

– То, что мои действия просчитываются вот так, на «раз-два-три». Это значит, что у меня очень мало времени.

Агата откинулась на спинку стула и прищурилась. Выражение её лица майору было знакомо ещё с Волги («А ты мне пока не заплатил за выполнять приказы!»), и он совсем не удивился, когда услышал вкрадчивое:

– Командир… ты ведь не собираешься стряпать это своё блюдо в одиночку? Повар ты хоть куда, кто бы спорил, но без поварят как-то несподручно, нет? Кто-то ведь должен чистить овощи, подавать ножи, мыть посуду… или бить ее. О головы конкурентов. Чтобы под ногами не путались.

– Агата!

– Одиннадцать лет уже Агата. А Даша и вовсе двадцать девять. Так что?

– Слушай, я не могу…

– Я сейчас тебе скажу, чего ты точно не можешь, – голос доктора Ставриной зазвенел сталью. Какой-то явно не выспавшийся парень по соседству удивленно поднял голову от тарелки, и она, сладко улыбаясь, слегка сбавила обороты. – Ты не можешь сбросить с хвоста меня. И Платину – как только он окончательно проспится и сложит два и два. Уразумел?

Десница сжал губы так, что отчетливо проступили жилы на шее. Впрочем, когда он заговорил, в голосе звучала только ласка. И – где-то на самом дне – бешенство.

– Знаешь, лапочка, я тебя, кажется, ненавижу.

– Это пройдёт, командир, – ощерилась Агата. – Не сразу, но пройдёт.

Становящийся не в меру темпераментным разговор был прерван грохотом каблуков: видя цель, веря в себя и чихая на все препятствия, к ним приближался Варфоломей. Остановился, окинул сотрапезников грозным взглядом. Ногой подтащил стул от соседнего столика, уселся на него верхом, водрузив скрещенные руки на спинку, а подбородок на руки. Сузил глаза.

– Интересный разговор я только что имел с дядей Кондратом. Вересовым, – процедил пилот вместо приветствия. – За подключение наших систем бортового вооружения к маломощному реактору. Хор-рошему реактору. Но маломощному. На яхте, наверное, стоит. Да, командир? Это куда ж ты лететь-то собрался? Без меня?

– Спокойно, Платина, – лениво отозвалась Агата, – спокойно. Уже никто никуда не летит. Во всяком случае, никто никуда не летит без нас. Верно, командир?

– Мерзавцы, – бесцветным голосом выговорил Десница. – Негодяи. Сволочи.

И вдруг взорвался:

– Чёрт с вами!

– Давно бы так, – деловито подытожила Агата. – Платина, мой допуск на «Бистяру» в силе? Пойду, проверю медблок. А ты займись диагностикой и дозаправкой.

Два человека неторопливо мерили шагами старый парк, уходя всё дальше от многолюдья одного из последних погожих деньков. Скупое осеннее солнце совсем не грело, пахло прелью и близкими уже холодами.