Олег Мироненко - Избранники

– Мария.

– Марк. Откуда прибыли?

Она задумалась.

– Это было так давно, и не со мной, как будто… Ах, да. Я зашла в кабинку в Берлине. Всё прошло хорошо, и я сразу оказалась там, где должна была быть.

– Как там погода в Берлине?

Опять пауза.

– Сыро… Тошно.

Нависло молчание. Потом без всяких эмоций Мария произнесла:

– А мою половинку вчера убили. Просто так.– И вдруг разрыдалась:

– Почему люди такие завистливые?

Марк молчал, дожидаясь, пока она успокоится. Сквозь всхлипы разобрал:

– У меня… сумочка… в отеле осталась… но я туда не вернусь…

И уже более уверенно, но всё с теми же беспомощными нотками в голосе:

– Отведите меня куда-нибудь, пожалуйста. Мне всё равно. А вы здесь кажетесь самым порядочным…

– Может, вам лучше прогуляться с теми двумя? – предложил Марк. – Поверьте, они вполне безопасны.

Девушка перевела взгляд на соседний столик и вздрогнула.

– Ну уж нет… Спасибо вам.

Встала и пошла к выходу, гордая и жалкая одновременно.

Марк вздохнул и поднялся, смерив при этом самым холодным своим взглядом встрепенувшихся было дружков. Те сочли за лучшее остаться на местах.

На улице Марк догнал девушку, которая трогательно улыбнулась и взяла его под руку.

– Я отведу вас к себе домой, Мария, – произнес Марк. – Вы сможете там отдохнуть. Только прихватим что-нибудь из еды, бесполезного и не совсем уж безвкусного…

Мария согласно кивнула.

… Они лежали голые на антикварном диване Марка. Он любил такие вещицы, и раньше у него была возможность их приобретать. Конечно, они не шли ни в какое сравнение с достижениями нынешней цивилизации с точки зрения там удобств, поддержания физического и ментального тонуса, но… Как же успокаивающе скрипела пружинами эта мебель, сделанная, быть может, даже руками его далекого предка!

Мария тихонько сопела на плече у Марка, совершенно измучив его до этого бормотанием: «Стив, Стивен…», пока он наконец не отшвырнул девушку от себя. Теперь он смотрел в окно на пятидесятом этаже, за которым бесился огнями город, а над ним бесилось нечто совершенно другое. Нью-Йорк… Они заморочились до того, что создали голограмму океана, разделили «боро» водными преградами, вновь воссоздали все эти небоскребы, музеи, театры, вокзалы, центры, отели… И ничего не вышло. Они проиграли. Эта страна в конце концов перекроила на свой лад всё. Он, молодой архитектор, один из лучших в своем поколении, тоже сначала включился в эту игру, пока наконец не опомнился. «Нет, когда вода смоет пепел с наших земель и возникнут новые горы и равнины, мы отстроим тебя заново, дружище, отстроим как символ будущего, а не жалкую кальку прошлого…»

Мария шевельнулась. Он посмотрел на спящую девушку и поразился: как же она, оказывается, сейчас похожа на Молли, его Молли… Которая сначала захотела стать другой, а потом зашла в кабинку и исчезла из его жизни. Он погладил девушку по роскошным волосам и лицу, сглатывая слезы. Господи, сотвори же чудо! Она открыла глаза.

– Только не уходи, – прошептал он, целуя чуть вздёрнутый носик. – Ты нужна мне, слышишь?

Она кивнула, строго глядя сквозь него. Потом нашарила на столике пачку, достала сигарету и подошла к окну, обнаженная и прекрасная. Пару часов назад она, как девочка, хлопала в ладоши, узнав, что окна могут открываться. Теперь она курила, выдыхая пар в морозный воздух, потом швырнула окурок в ночь. И тут же устремилась за ним сама.

… Мыслей не было, в голове была пустота. Оказывается, и такое бывает. И холод, холод из открытого окна, которым он так гордился… Потом из пустоты появилась мысль:

«А так ли уж мне не повезло?»

… Она легко проснулась и подбежала к умному окну, отразилась в нём. Впереди, насколько хватало глаз, раскинулся Екатеринбург: огромный конгломерат, впитавший в себя сотни разношерстных названий. Всё ещё шел упорядоченный, какой-то отфильтрованный снежок. Зима, тёплая, но зима. Ева любила зиму. И весну, и лето, и осень… Говорят, что очень скоро настанет сплошное райское межсезонье. Скорее всего, это правда. После того, как пропало солнце, не было оснований в это не верить.

– Солнышко лучистое, девица пречистая, где вы? – нараспев произнесла Ева слова, доставшиеся ей в наследство от прабабки, тряхнула золотистыми кудрями и побежала принимать энергетический душ.

… Зооцентр, как обычно, бурлил, обволакивая своими флюидами дежурного ночной смены, уснувшего прямо на посту. «Крис, Крис…» Некоторое время Ева разглядывала его встрёпанный затылок, потом взлохматила пепел волос.