Алекс Лав - S-T-I-K-S. БОМЖ

К знахарю попали практически в конце «рабочего дня», хоть тот у него и не нормированный, работает на дому по мере подхода клиентов. «Доктор» планировал уже было закрывать лавочку по причине отсутствия страждущих, а тут вон – сразу двое пожаловали. Жук пошел первым, Бомж ждал своей очереди на скамейке в «предбаннике», где даже гламурных журнальчиков не было разбросано на столике. «Таинство» врачевания продолжалось где-то часа полтора, он уж совсем заскучал от ничегонеделания. Как обычно захотелось выпить, но пока держался. Жук вышел и впрямь помолодевшим; похоже, здешняя медицина творит чудеса. Теперь его очередь. Знахарь, мужик лет сорока, на первый взгляд, точный возраст трудно определить; здесь все выглядят в среднем на тридцать-сорок, даже те, кому давно за шестьдесят было в прежней жизни. Внутри ничего особенного – кушетка, стол со стулом, «больной ложитесь, на что жалуетесь», начал водить ладонями над головой и остальными частями тела, экстрасенс, бляха-муха. И вдруг все изменилось, Бомж прямо ощутил возникшее напряжение в атмосфере приемной. Лекарь внезапно отодвинул стол от кушетки и присел за стол.

– Давно сюда попал?

Что-то не нравится Бомжу его голос: странный какой-то, настороженный.

– Как ощущения были в первое время? Тошнило, голова кружилась, живчик принимал?

Рассказал в общих чертах краткую историю своей здешней жизни с требуемыми подробностями, знахарь задумался.

– Ты – очень необычный пациент, я б даже сказал уникальный. Я просто не верю, что такое в принципе возможно, но факты говорят об обратном. Мне надо подумать и посоветоваться кое с кем. Полежи пока здесь, не уходи никуда, я скоро вернусь.

Знахарь направился к двери, но далеко не ушел – та распахнулась, в проеме стоял Жук, держа в руке пистолет. Ствол направлен прямо в грудь лекарю. Это что еще за хрень? Пациент начал приподниматься с кушетки.

– Лежи спокойно, не дергайся, нам с товарищем дохтором поговорить нужно об очень важном деле. Садись-ка назад на стул и руки на виду держи, не нервируй меня.

– У меня оружия нет. Знаешь, что за такое бывает – знахарю стволом угрожать, это не самая лучшая твоя идея.

– Я законы не хуже тебя знаю, но здесь случай особый, сам понимаешь.

– Подслушивал за дверью?

– Естественно, я ж парня не просто так к тебе приволок, тоже не дурнее паровоза, кое-чего соображаю. Давай, рассказывай, что да как с ним.

– Сам наверно уже догадался?

– Не дурак и не слепой, тут только полный идиот бы не заметил.

– Что там со мной не так, чего вы так встрепенулись?

– Помолчи пока, видишь, люди разбираются с ситуацией. Давай, знахарь, не томи.

– Как ты уже понял, он не заражен, в смысле – он не иммунный и не зараженный; он остался таким, каким был в прошлой жизни. Такого просто не бывает. Заражаются все, а потом как повезет: или в твари, или в наши ряды; а этот – ни туда, ни сюда, – нет в нем паразита.

– Значит, я все правильно подметил: живчик не пьет и не тянет на него; рана на руке долго не заживает и нагноилась слегка; полное отсутствие привычных для обычного иммунного изменений в организме. Да, дела творятся нынче чудные. Вопрос: что теперь с этим всем делать? Ты ж понимаешь, что я за ствол не просто так взялся, проблема у нас нарисовалась. И вариантов для ее решения, по моему мнению, у меня два. Знают про это пока что двое: за себя я ручаюсь, а вот насчет тебя не уверен; потому первое решение – уменьшить количество посвященных на одну единицу.

– Последствия для тебя будут не слишком радужные.

– Да я в курсе, что валить придется быстро и как можно дальше отсюда, в любой приличный стаб мне ходу больше не будет. Это если не догонят и не завалят в самом начале, но шанс у нас есть, пусть и небольшой.

– Слушайте, вы чего так напряглись? Ну не заразился я вашей этой инфекцией, ну и что такого?

– Я тебе сказал, помолчи, ты же не соображаешь, в какое дерьмо вляпался, пусть и не по своей воле. Не мешай посвященным тебя от смерти спасать или от чего похуже. Ну и второй вариант – поверить в святость врачебной тайны, как эти идиоты в тайну исповеди верят и надеяться, что все будет хорошо. Ты бы на моем месте как поступил?

– Насчет врачебной тайны – это ты зря.

– Да что ты говоришь! Помнишь: «нет такого преступления, на которое не пошел бы капиталист, если это принесет триста процентов прибыли», так вроде, у товарища Маркса было сказано. А у нас не триста процентов и даже не тысяча, а гораздо больше.