Алекс Лав - S-T-I-K-S. БОМЖ

Бомжами не рождаются, ими становятся. И коснуться это может каждого: от тюрьмы и сумы не зарекайся – это неоспоримая правда, проверенная временем. Как я попал в этот презираемый всеми обычными людьми слой общества – распространяться не буду, банально и стыдно, товарищи. Живешь вот так, живешь, вроде, как и все остальные, вдруг бац! – и жизнь вместе с засранкой-судьбой поворачивается к тебе совсем не тем местом, каким бы хотелось. Виноват, что дошел до жизни такой. Естественно, сам: наивность в повседневной жизни, глупая вера в ближнего своего, особенно в особей противоположного пола, – короче, как и у многих других, которые теперь увлеченно копаются в мусорных ящиках и дохнут пачками в холодные зимние ночи. Вроде же не совсем дурак: образование имеется ВУЗовское, происхождение – далеко не от сохи, даже некоторые успехи по карьерной лестнице намечались, но в один прекрасный момент все пошло прахом.

Если сказать, что глаза я продрал с трудом, то это будет слишком мягкое выражение. Левый вообще не хотел разлепляться: веки его будто клейстером смазали, хоть рукой помогай. Правый проморгался и мутная картинка, наконец, стала медленно поступать в мозг, со скрипом работавший. Вернее, в нем делало слабые попытки трудиться лишь то, что там от него еще оставалось. Башка трещала так, что казалось – еще немного, и она лопнет. Что за пойло я употребил вчера? Это даже не «паленка», а чистая отрава была. Нам, лицам без определенного места жительства, выбирать не приходится, не до жиру: пьем все, что сможем добыть, и жаловаться на качество вроде как грех. Но мы тоже живые люди (ну почти живые) и обидно даже нам, если вместо водки тебе подсунут чистый ацетон. Левый глаз после протирки грязной лапой тоже начал немного функционировать: картинка окружающего мира приобрела некое подобие стереоскопичности. Ничего нового я там не узрел: место для меня привычное, я тут давно кантуюсь, еще с зимы. Когда холодно было, так тут вообще был рай – тепло шло от горячих труб, теплоизоляцию на них еще до меня какой-то добрый человек расковырял. Сейчас на улице потеплело уже, но, как говорится, пар костей не ломит, да и по ночам не жарко. До настоящего лета еще целый месяц, так что пока терпимо. Дневной свет проникает вниз через неплотно пригнанные щели железного канализационного люка и его вполне достаточно, чтобы осмотреться. Соседи мои, с которыми я делю это убежище, отсутствуют: похоже, давно уже выбрались наружу и свалили на промысел, Меня не разбудили, оставили одного. Я, конечно, их понимаю, на хрена им лишние конкуренты? Мусорные контейнеры не резиновые, сам бы поступил так же при случае. Башка трещит, спасу нет, может время помирать пришло? Радует только, что это не метанол был вчера, от него я бы вообще ничего сейчас не видел, а раз вижу (хоть и смутно), значит, что-то другое употребил. Странно только, вроде ж обычная водка и запах привычный, да и вкус давно знакомый, – это я точно помню. Кстати не один же я ее пил, соседи тоже усугубили не меньше меня, но они все на промысле давно, а я здесь валяюсь. Ничего пока не понимаю, но знаю одно: надо подниматься и топать – жратва сама ко мне не придет. Первая попытка вышла неудачной, смог подняться лишь на четвереньки – башка сильно закружилась и в глазах потемнело. Сел на жопу, посидел, отдышался и повторил. В этот раз уже более успешно. Попытка сдвинуть тяжеленный (в моем нынешнем положении) люк успеха не принесла, опять мутит и тянет блевать. Похмелиться мне надо и срочно, а то сдохну – к бабке не ходи. Героическими усилиями с третьего раза получилось сдвинуть крышку люка и спихнуть в сторону. Поднялся по ржавым скобам наверх, жмурясь от полуденного солнца, уселся прямо на кромку люка отдышаться и осмотреться. Я, конечно же, сейчас со страшной похмелюги, но еще чуть-чуть способен соображать; то, что вокруг меня все не совсем так, как должно быть, уловил тут же. Во-первых, отсутствовал привычный городской шум. Шум-то присутствовал, но был он совсем не таким, к которому я привык и обычно просто не замечал. Во-вторых, неподалеку, прямо на асфальте, валялся человек, немного необычно одетый, возле него не было ни гомонящей толпы зевак, ни машины «Скорой помощи», вообще никого. Только мужик и рюкзак у него за плечами, судя по всему, не пустой. Если присмотреться повнимательнее, то даже мне в нынешнем состоянии не трудно догадаться, что мужик этот оказался на асфальте, не споткнувшись на ровном месте, а звезданулся с крыши рядом стоящего здания. Этажа так примерно с четвертого-пятого; похоже, после такого приземления рюкзак этот ему больше не потребуется. А там, скорее всего, находится много интересных вещей, может и похмелиться, чем найдется. Ему теперь без надобности, а мне надо здоровье поправить, причем срочно. Вообще-то я такими делами обычно не занимаюсь – мертвых или пьяных обирать. Про других собратьев по цеху не скажу, но сам пока что еще не дошел до такой острой стадии бомжевания, вот только здесь – случай особый.