Максим Хорсун: Смерть пришельцам. Южный фронт

– Не занимайся ерундой, Гириян, – ответил капитан. – Пришли – и пришли. Наша задача – выставить их вон. Да так, чтоб больше и носу к нам не совали.

– Мы ловим их шпионов – людей или «бэка», но те всего лишь «шестерки», которые знают только свой участок работы, – продолжал Зураб. – Должна же быть у пришлых какая-то цель.

– Уничтожение всех людей, – подсказал со своей стороны Саша.

– Не. – Зураб отмахнулся. – Можно подумать, конечно, что пришлые – какие-то фашисты космические и они очищают планеты от неполноценных, по их мнению, аборигенов. Но это, наверное, неверно. Так мы просто обвиняем их, нелюдей, в своих человеческих грехах. – Зураб подождал, спорить с ним никто не собирался, да и поддерживать разговор не особенно хотелось. – Может, это научный эксперимент… Может, наказание за то, что мы когда-то совершили или же совершим в будущем… Может, попытка повернуть развитие человечества в другую сторону… Может, они нас укрощают, словно мы тигры, чтоб потом заставить носить в зубах тапочки…

– Может, Гириян, – ответил капитан, не поднимая глаз.

– Зураба, видно, «говорун» разобрал. – Саша негромко рассмеялся.

– А кто-нибудь пытался вести переговоры с пришлыми? – спросил из своего темного угла Степан.

– Они не ведут переговоров, – ответил Саша. – Такое впечатление, что им вообще неведомо это понятие. С другой стороны, они очень многое о нас знают, поэтому сомнительно, как по мне, что они не знают о роли парламентариев.

– Да что они могли бы нам сказать? – все так же глядя в экран, отозвался капитан. – Земляне, извините, но мы вас искореним? Мужики, эти паскуды летели через космос с другой звезды не для того, чтоб вести с кем-то переговоры! Если они поставили перед собой задачу уничтожить нас, то никакие дары аборигенов не заставят их передумать.

– Вот, значит, как ты считаешь, командир, – протянул печально Зураб. – А ты что думаешь, новенький? Говорят, ты уже имел дело с пришлыми.

– Что я думаю… – Степан замолчал, собираясь с мыслями. В тот момент он больше беспокоился, чтобы не закашляться. Подушечкой большого пальца он потирал мизинец, ставший вдруг сухим и негнущимся, как стебель прошлогоднего бурьяна. – Зуб я на них имею, товарищи, – сказал он наконец. – И батя мой имеет зуб. Давайте просто сделаем, что должны сделать, очень уж хочется, чтоб они умылись своей кровью.

– Что-то ты слишком спокоен для салаги, – заметил Зураб. – Не боишься, что придется подрываться?

– Нет. – Степан слабо улыбнулся. – Я всегда мечтал послужить Отечеству. Я думал, его больше нет у меня. А оказалось, что есть. И оно стоит того.

– Свистишь. Ни барышню больше свою не увидишь, ни товарища полковника. Разве не страшно?

– Зураб, ну что ты прицепился как банный лист? – встрял Саша. – Или обидно, что ты боишься, а кто-то – нет?

– Да, я боюсь, – признал Зураб. – Но мне обидно не от этого. Обидно, что я стану прахом, не получив ответы, – сказав это, он замолчал, снова уставившись в пустоту.

Саша похмыкал, потом проговорил с сомнением:

– А в таких случаях редко когда на каждый вопрос находится ответ. Ты не беспокойся: пройдет время, и историки разберутся. Главное, чтоб это были историки людей.

«Блюдце» начало поворот. Степан услышал, как заскрипели ремни, перетягивающие ему грудь. Экран в руках капитана засветился синим, на лицо Слюсаря лег блик.

– Проходим рядом с укрепрайоном врага, – сказал капитан. – Выглядит как огромная светящаяся снежинка. Интересно, что у них здесь… Ожидаемое время до цели – одиннадцать минут. Перехватчиков пока нет.

Саша похлопал ладонью по переборке за спиной.

– Это же шпионская лохань, ребята. Авось проскочим через ПВО.

– Ну… не будем загадывать. – Капитан повертел экран, потом поднял взгляд. – Я тоже, например, боюсь. Хочу вернуться и поучаствовать в освобождении Ростова. А ежели бог даст, то и других городов. Слышал, Стариков?

– И я хочу еще повоевать, – ответил Степан, а потом прикоснулся языком к ране в уголке рта. Язва образовалась несколько секунд назад: пересохшая кожа лопнула, выступила соленая лимфа. Кашлять захотелось так, что Степка не смог утерпеть: плотно прижал ко рту рукав пыльника и заперхал. Бойцы невольно посмотрели в его сторону, наверное, решили, будто это захрипело в двигателях «блюдца». От кашля лопнул и второй уголок рта. Степка опустил руку и зашмыгал носом, стараясь не встречаться с ребятами взглядом.

– Десять минут. – Слюсарь снова уставился в экран. – Вокруг ни огонька. Темно, и дождь пошел.