Максим Субботин - Сердце зимы

Вытолкав старика в спину, Шиалистан дождался, пока в покои зайдет гость. Это был высокий мужчина мощного сложения, одетый немногим лучше крестьянина. И несло от него так же скверно. Впрочем, Шиалистан уже привык не гнушаться никого, кто мог принести пользу, будь то продажная девка, свинопас или благородный муж.

– Кеджи, мне нужно, чтоб ты кое-что сделал для меня, – сразу перешел к делу Шиалистан.

Мужчина голодными глазами шарил по столу, и регенту пришлось пустить его насытиться.

– Зачем тебе снова понадобился добряк Кеджи? – спросил тот, откусывая от бока перепела, запеченного в сухарях и апельсиновой цедре.

Шиалистан задумался, мысленно выбирая, какими фигурами начать разыгрывать партию.

И заговорил.

Арэн не выспался.

Всю ночь ему чудилось, будто его душит чей-то тяжелый взгляд. Несколько раз, ближе к утру, дасириец вставал с сенника, чтоб размять кости и пройтись побережьем. Тепло неумолимо наступало с юга, в воздухе пахло сырым рассветом, морем и кровью. Именно кровью, чей запах Арэн не мог не помнить, даже если бы очень захотел.

Дозорные сидели у большого камня, костра не разводили и переговаривались вполголоса. Завидев Арэна, притихли. Он не стал подходить к северянам, побродил немного и снова лег, пытаясь уснуть.

Напрасно. Так и провалялся до самого рассвета, пока пещера не начала просыпаться.

Принесенный из Яркии огонь Большого очага бережно хранили на поленьях глубоко внутри грота. Женщины вырыли небольшое углубление в земле, собрали весь хворост с округи и дождались, пока огонь разрастется. После подложили толстых веток, найденных в лесной гряде на утесе. Снаружи огонь не давал о себе знать ни запахом, ни дымом.

Стало гораздо уютнее. Люди немного оттаивали, хотя бы сидя у родного очага. Пожалуй, схватка с мамонтом стоила того, чтобы доставить сюда частичку Яркии.

Последнее время дасириец начал думать, что попытка вернуться в деревню – не такая уж глупость. Смущало одно – уйдя вглубь Северных земель, они лишатся возможности дать о себе знать, если вдруг из столицы придет помощь. А ждать ее следовало только морским путем.

Если придет…

Проклятое «если». Проклятая неопределенность. Проклятые людоеды.

Шараши все-таки объявились.

Сутки назад дозор, который дасириец регулярно высылал проверить окрестности, принес страшную новость: они обнаружили следы людоедов. Но что странно – следы принадлежали максимум троим существам, никак не целой ораве, из чего Арэн сделал вывод, что северян выслеживают. Шараши небольшими группами прочесывали близлежащие земли. И лишь чудо до сих пор хранило людей. Долго так продолжаться не могло. Никаких сомнений – людоедов кто-то ведет, кто-то направляет. А значит, надеяться на то, что шараши отступятся от намерения расправиться с жителями Яркии, не стоило.

Арэн вышел на воздух. Теперь снаружи люди показывались нечасто – слишком велика опасность случайно попасть на глаза разведчикам шарашей.

Со спины подошла Бьери, обняла за плечи. Арэн невольно улыбнулся. От нее едва пахло дымом и какой-то уже родной теплотой. Он обернулся…

Бьери неожиданно насторожилась, точно к чему-то прислушивалась.

– Ты слышал?

Дасириец нахмурился. Действительно – кто-то кричал. Издалека.

– Смотри! – девушка указала на верх утеса.

Оттуда, размахивая руками и чуть не падая, сломя голову несся Лумэ. Как только малец умудрился не свалиться кубарем – не знал, наверное, и он сам. Арэн подумал, что, как только мальчик окажется поблизости, он самолично даст ему затрещин за то, что ослушался и вопреки наставлениям ушел далеко от лагеря, а к тому же орал, будто его резали на ходу. Но Лумэ слишком спешил и слишком старался привлечь к себе внимание, чтобы списать это на обычную детскую безалаберность. У дасирийца невольно зародилось подозрение – не ведет ли маленький северянин за собой незваных гостей?

– Жди здесь, – уже на ходу бросил Бьери и метнулся навстречу пацаненку. Тот заговорил даже прежде, чем они встретились. От бега его грудь высоко вздымалась, слова рвались, образуя несвязный поток, из которого дасириец понял только одно – корабли.

– Какие корабли? – Арэн тряхнул пацаненка за плечи.

– Там, – Лумэ указал на север, отдышался немного, утирая набежавшие в уголки глаз слезы. – С парусами такими, большими. И белый парус на том, что идет самым важным, и орел у него на носу тоже белый.

– Много?

– Много, господин, – кивнул мальчик. – Но идут не к нам – сильно правее.