Максим Субботин - Сердце зимы

Как будто…

Но – и эта мысль проскользнула ровно перед тем, как Хлыст бросился в атаку, – был там кто-то еще. Кто-то… кто направлял и натравливал Хлыста.

Тварь бросилась на него с громким шипением, изогнувшись и выставив перед собой растопыренные пальцы-шипы. Раш перехватил его запястье за миг до того, как когти должны были наделать дыр в его животе, вывернул, отступил – и обратил силу против нападающего. Хлыст перелетел через него и с влажным шлепком впечатался в стену. Но никакого видимого урона тварь не понесла. Напротив, точно воодушевившись неудачей, противно защелкала и прыгнула с места, явно намеревался свалить жертву с ног, и в узком переулке у нее были все шансы на успех. Раш попытался заступить за то, что некогда служило частью несущей стены, но Хлыст все-таки хватанул его за плечо. Боль растеклась по руке обжигающей вспышкой. Как ни старался Раш сдержать задор, жажда крови захлебнулась этой подачкой, словно только того и ждала.

Ничего не подозревающий Хлыст издал хриплый стон триумфа – будто в трубу дунул; поднес к носу окровавленные пальцы-шипы и жадно втянул запах. Раш послал твари безмолвные проклятия. Еще не хватало, чтобы на шум сбежались любопытные зеваки. Хватит и того, что некоторые из одурманенных марионеток начали приходить в себя и могли стать ненужными свидетелями, от которых, хочет он того или нет, придется избавиться.

Хватит игр.

Раш резко повел начавшим неметь плечом, позволил вспышке боли накрыть себя с головой. Он почувствовал, как зажегся. Ни с чем не сравнимое чувство, опаляющее изнутри, бьющее в голову, хмельное, дурманящее. Оно освобождало и подчиняло одновременно. Раш никогда не чувствовал ничего более приятного – и ненавидел ту часть себя, что теперь захлебывалась в блаженстве. То, ради чего его взращивали сотни лет, требовало спустить себя с поводка. Теперь он не хотел ничего – лишь убивать, искать поединок, а не бежать от него. Он существовал для поиска противника, каждый раз рождался с первой искрой схлестнувшихся клинков и затихал вместе с последним вздохом соперника.

Карманник был быстр.

Хлыст резко напрягся, развернулся и странно выпучил глаза, когда кинжалы человека с силой воткнулись ему в грудь по самые рукоятки. Заранее зная, что тварь попытается вывернуться, Раш по дуге сместился в сторону, одновременно проворачивая кинжалы в ранах. Хлыст заскулил и попытался полоснуть противника по лицу и шее, но карманник вовремя отпрыгнул, а затем с силой пнул тварь ногой в живот. Ослепленная болью, она беспорядочно замахала лапами, хватанула по остаткам стены пальцами-шипами, выбила целый сноп крошева.

Прежде чем тварь опомнилась, Раш попытался зайти ей в тыл, но Хлыст вертко обернулся, подпрыгнул, ударил сверху вниз. В голову Рашу спикировали пальцы-шипы, каждый из которых был крепче наконечника копья. Он увернулся, крутнулся волчком и контратаковал. На этот раз его целью стала мембрана в том месте, где у обычного человека положено быть носу. Лишить Хлыста поддержки ментальных щупалец все равно что ослепить и оглушить. После этого смертельный поединок превратится в избиение младенца.

К сожалению, даже крохотному мозгу существа хватало сил сообразить, что именно эту часть своего тела следует оберегать особенно ретиво. Понимая, что удара не избежать, Хлыст подставил под него руку. Кинжал вспорол маслянистую кожу, та лопнула и расползлась, как кожура спелого фрукта. Из раны посыпалась черная пыль.

На этот раз противник не издал ни звука, но всю боль излил в яростном ответном ударе. Иглы разрезали воздух перед самым носом Раша, он отскочил, чувствуя, как сердце заколотилось в бешеном азарте, с каждым ударом разрушая остатки собственноручно возведенной хрупкой защиты.

Хлыст нападал снова и снова, делал молниеносные выпады, резал напряжение когтями, створки его носовой дыры часто расходились и сходились, извлекая тошнотворные хлюпающие звуки. Глупая тварь не могла знать, что единственный шанс убить противника она уже упустила.

Время для Раша замедлилось. Он расслабленно уходил от ударов, кружился волчком и резал. Отрешенный от физических законов мастер, рисующий смерть. Он поднялся над действительностью, перешел на тот уровень, куда нет хода ни одному живому существу.

Делал то, ради чего его взрастили.

Когда все было кончено, Хлыст распластался у ног победителя исполосованной на ремни дрожащей тенью. Раша всегда удивлял момент перехода от грозного противника до несчастного, ожидающего удара милости существа. Жажда растворилась так же стремительно, как явилась, и образовавшуюся пустоту заполнила жалость. Раш присел около Хлыста, посмотрел в его огромные глаза. Более они не обладали магнетической силой, затуманились, поблекли.