Максим Марух - Люди желтых плащей

Собака уже на улице. Надев резиновые перчатки, зачерпываю в миску для еды немного розовой дождевой воды из уличного ведра, а сверху накладываю каши с мясом. Кладу миску перед Дэном, и пёс жадно зарывается в неё носом. Пока ест, пристёгиваю к шее ошейник, а поводок привязываю к газовой трубе. Крепко привязываю.

Теперь остаётся ждать.

08:50

Пёс абсолютно здоров и совершенно не понимает, чего мы все пялимся на него, как черти на ладан.

– Будем считать гипотезу Миши о неустойчивости вируса подтверждённой, – резюмирую я. – А то мы так никогда не решимся выйти со двора.

– Что дальше? – спрашивает Витос.

– Не знаю, как вы, а у меня на «западном» мать с отцом, – отвечает Михась.

– А брат?

– В командировке…

– Далеко?

– В Китае.

– Пусть там и остаётся, – бурчит Арт, закуривая новую сигарету. Я вижу, как дрожат его пальцы. – У нас тоже родители есть, вообще-то.

– Тогда решено, – говорю я. – Собираем манатки и выдвигаемся.

Две машины у нас есть: «Матис» Артёма и мой «Ниссан» по-прежнему во дворе.

– Пойду бабушку поднимать, – Женя скрывается в доме.

Михась подходит ко мне. Вид у него очень серьёзный.

– Макс, – говорит он, – поход может оказать не из лёгких. Мало ли что. Проехать по дорогам мы точно не сможем, скорее всего, большую часть пути придётся идти пешком. А, может, и бежать…

Я понимаю, к чему он клонит. Бабушка у меня старая, всю жизнь страдает коленями, а ходит вообще, как на протезах. Ей и до туалета дойти – подвиг, что уж говорить о прогулке по населённому живыми зомби городу.

– Надо собрать припасы, – стараюсь увильнуть от щекотливой темы. – С бабушкой или без неё, нам понадобится еда и питьё.

Оставляем Женю заниматься бабушкой – проснувшись, она снова начала истерику, и кому-то нужно побыть с ней, – а сами, одевшись и заставив себя кое-как позавтракать, отправляемся к магазину Тамилы за продуктами.

Магазин единственный на нашем пятачке и живёт в основном за счёт тюрьмы. В дни посещений тут аншлаг: друзья и родственники заключённых сметают с прилавков всё подчистую. Так что мы, простые жильцы, идём у Тамилы третьим номером, что непосредственно сказывается на качестве товара. Хлеб всегда чёрствый, в холодильнике в основном просрочка, а консервы вообще опасны для жизни. Ассортимент тоже рассчитан на непривередливых зэков: сухие корма «Доширак», китайское порошковое пюре и тому подобное здесь в изобилии, два вида сыра – российский и российский несвежий, колбасы, маринованная сельдь в лотках, и вообще всё, что долго не портится.

Однако теперь это даже кстати. Как и зэкам, нам сейчас не до привередства.

В магазине, естественно, никого. В каком-то смысле нам повезло, что Армагеддон случился ночью, а не днём – больше магазинов уцелеет. Сбиваем топором навесной замок и открываем дверь. Впервые в жизни участвую в краже со взломом, однако совершенно не чувствую за собой вины. У меня есть веское оправдание, а это ещё нашим дедам помогало мочить нацистов налево и направо.

В магазине темно – полчаса назад город обесточили, а железные ролл-ставни на окнах не дают солнечному свету проникнуть внутрь. Находим самые большие пакеты и самозабвенно грабим магазин. Берём только то, что может долго оставаться свежим, а так же всё, что пригодится в дороге. В пакеты летят консервы, упаковки лапши быстрого приготовления, все виды пивных снэков – от сушёной корюшки до солёных кальмаров и свиных ушек, шоколадки и кексы, копчёная колбаса и сало, чипсы, орешки, чай, кофе, вода, кола, хлебобулочные изделия, конфеты и мармеладные шарики. Отдельный пакет Артём набивает спиртным: водка, вино, пиво и ещё раз водка. В отделе хозтоваров обносит полки Витос. Туалетная бумага, брикеты мыла, спички, зажигалки, салфетки, тряпки, стиральный порошок, щётки, зубная паста и даже гелевые дезодоранты.

Через двадцать минут у каждого из нас по два тяжеленных пакета в каждой руке. С чувством выполненного долга двигаемся к выходу.

09:25

Недовольное звериное урчание пригвождает нас к месту. Урчание переходит в рык, и из-под прилавка медленно выползает существо, ранее не замеченное нами в темноте.

– Твою… – вырывается у Витоса.

Перед нами собака – доберман-пинчер. Ну, или то, что когда-то было собакой. Существо явно заражено: шкура ободрана, в некоторых местах почти до мяса, вокруг ран свисает лоскутами кожа, уши откусаны под корень, вся морда испещрена глубокими кровоточащими порезами. Вокруг пасти пушистая тёмно-красная пена… Очевидно, пёс подвергся нападению заражённых сородичей, но каким-то образом умудрился спастись. Если, конечно, перерождение в кровожадную бешеную тварь можно назвать спасением.