Юрий Табашников - Земля мёртвых

Некоторое время могущественные духи молчали.

– Да, кроу – медвежонок, – согласился вендиго, окинув индейца проницательным взглядом.

– Я – против, – проскрежетал заржавленным металлическим голосом робот.

– Я помню и знаю его, – заметил Бизон. – Даже знаю его жену.

– Она – настоящая кроу, – почему-то засмеялась Смерть. Оттого, что губы у неё совсем отсутствовали, получилось снова, что она лишь оскалилась. – Всегда радостная и довольная жизнью. Достойная спутница, вечно восхищающаяся мужем.

– Она радовалась, когда ты изменял ей с другими женщинами, – осуждающе произнесла маска на голове механического создания. – С упоением слушала рассказы о похождениях. Особенно ей нравилось, когда ты отрывался на белых женщинах. А утром, когда уходил на работу, спешила поделиться подвигами мужа со своими подружками. Оттого она считала возлюбленного с каждой изменой ещё большим мужчиной и гордилась тобой. Вы – настоящие дикари. Скажи мне, индеец, разве такое поведение нормально?

– У них так принято, – рыкнул Бык.

– Всё так и есть, она же кроу, – наконец-то встрял в беседу Волк.

– Я бы с удовольствием убил тебя, индеец, – глаза маски недобро прищурились, глядя на Джона.

– Он и так уже мёртв, ты немного опоздал, – оскалился Волк.

– Ещё не совсем, – холодно заметил вендиго. – Не забывайте, что последнее слово за мной.

– Я бы выдавил тебе глаза, срезал скальп, вырвал медленно сердце и почки, – продолжал Дух Белого Человека. – Но прежде основательно бы позабавился и развлёкся с тобой… медвежонок. Так, что в теле не осталось бы ни одной целой кости.

– Кто б тебе позволил, – проворчал Бизоночеловек. – Он под моей защитой. Помню, как ты привёл на мою землю армию духов болезней белых людей.

– И я не могу забыть то время, – недобро оскалился Волк и зарычал, – вот получилась битва! Нам удалось с таким трудом остановить их и отбросить назад, на свой континент.

– Поэтому индейцев сейчас много сотен миллионов, а могло ведь и ни одного не остаться, – заметил вендиго и сглотнул слюну. Видно, подумал о том, что мимо желудка прошло столько жизней.

– В других мирах нас не смог остановить никто, – без всяких эмоций продолжала говорить нечеловеческим скрипучим голосом кошмарная маска. Губы её двигались и глаза жили, но ведь остального привычного тела не было, оттого кусочек ожившей на чужом теле плоти выглядел вдвойне кошмарно. – Многие народы вымерли до того, как успели что-то понять. На островах, на Чёрном континенте, в иных мирах и во многих местах намного, намного раньше.

– Шаманы бы никогда не справились без нашей помощи, без нашей армии, – Бык с вызовом посмотрел на робота. – Они отлично ладили с местными духами разных местных болезней, но оспа, чума и сифилис наверняка выкосили весь континент, если бы мы не вмешались.

– По большому случаю, – не сдержалась Смерть и снова оскалилась. – Я люблю всех. И белых, и чёрных, и красных. Чем пестрее начинка, тем вкуснее варево в котелке.

– Постойте, – наконец-то нашёл в себе силы что-то сказать Джон, всё это время пытавшийся осознать простую истину. – Разве я умер? Я сижу рядом с вами, но чувствую-то себя на редкость хорошо.

– Так и должно быть, кроу. На самом деле ты мёртв, – заверил его Бизон.

– Поэтому-то и чувствуешь себя хорошо, – подтвердила Смерть. – Кто сказал, что я вам не нужна? Я превосходно делаю свою работу. Прекращаю страдания и приношу облегчения. Так сказать, лучик надежды и позитива в море горя и боли.

– Поэтому ты здесь, – проскрипел робот.

– Нужно выкурить трубку с мертвецом, – сделал заключение Волк и поднял с пола типи самую настоящую курительную трубку. Странно, но шериф был уверен, что до того момента пока Волк не коснулся её, трубки не существовало. Она материализовалась неизвестно откуда, стоило зверю притронуться к чему-то невидимому.

Трубка Мира представляла собой характерный для назначения предмет с длинным корпусом и привычным утолщением на конце, изготовленный из человеческой берцовой кости. Незнакомый мастер покрыл поверхность замысловатыми узорами, где все знаки напоминали о бренности существования.

– Табак очень крепкий, мало кто его может выдержать. На, держи, малыш, съешь его, – пока Волк раскуривал трубку, Бизон коснулся огромной волосатой рукой морды, а когда отнял её, то шериф увидел, что на месте левого глаза сияет кровоточащая рваная глубокая рана. Бизон нагнулся вперёд, а Джон невольно вытянул руку. Гигантская ладонь, превосходящая раза в три человеческую, накрыла её сверху. Секундой позже шериф увидел, что держит вырванный глаз. Бык оторвал его от плоти вместе с верхним веком, на котором красовались длинные ресницы. Зрачок смотрел прямо на Джона и лишь веко нервно дёргалось, постоянно наполовину закрывая его.