Игорь Лазаев - Лифт в преисподнюю

Саша перенес пакеты к входной двери. Отошел в сторону и подобрал с пола бутылку коньяка. Хорошего. На прошлый новый год его по акции продавали всего за восемь сотен.

«Возьму, – решил он. – Нужно расслабиться. А вообще, хорошо было бы напиться. Хотя нам в таком состоянии, наверное, и надо-то всего пару стаканов. Жалко лимона нет».

Саша с озабоченно-довольным видом поставил литровую бутылку рядом с пакетами. Открыл одну из «полторашек» и сделал несколько больших глотков минералки. Газы обожгли горло. Как же приятно. Пить воды, сколько хочешь.

Теперь займемся дверью.

Он взял кирпич и подошел к холодильнику. Достал из кармана нож. Снова намотал съехавший шарф на лицо. Несколько раз взмахнул ножом, словно, стараясь ударить кого-то сверху вниз. Закрыл глаза на секунду:

– Ну, давай!

С третьей попытки.

Из-за страха, только с третьей попытки он ударил по двери. Потом еще несколько раз. Громко. Чтобы услышали.

Через несколько секунд в дверь заскреблись. Послышалось какое-то шуршание. Саша несколько раз кивнул сам себе.

Оглянулся.

Путь для возможного бегства был чист. Взял в левую руку кирпич. Правую, в которой был нож, положил на ручку двери.

Резко дернул на себя.

Саша открыл дверь только со второго рывка. Мешал мусор, наваленный возле нее. Слабый свет вспугнул черноту, и у самого входа в подсобку он увидел эту тварь.

Неживую.

Половина волос облезла – лысую бугристую макушку покрывала пыль.

Бывший человек полулежал, опершись левым плечом на дверь. Его ноги были придавлены металлическим стеллажом. Сейчас не получалось разглядеть, но, кажется, существо пыталось их перегрызть.

На его лице лежал толстый слой пыли. Из гнойников текли капельки черной жидкости, оставляя на щеках бороздки, как от слез. Вид у мертвеца был мерзкий. И вместе с тем жалкий. По сравнению с существами, что Саша привык видеть на улицах из окна, этот «бывший» был слишком тощим и беспомощным. Видимо, голодал.

Спустя несколько секунд тварь ожила!

Зашевелилась, разворачиваясь поудобнее. Глаза начали искать Сашу. Карие, в красных трещинах. На тех ресницах, что не выпали, висели паутинки.

Руки со стертыми до кости кончиками пальцев потянулись к нему из темноты. Можно сказать, что фаланг с ногтями у «бывшего» больше не было.

Резко перегнувшись через холодильник, Саша ударил неживого кирпичом прямо в лоб.

***

Слабо ударил.

Бывший человек лишь качнулся назад.

«От удара кирпичом в лоб!»

«Первый» мотнул головой и уже более осмысленными движениями попытался схватить Сашу. Видимо, удар его разбудил.

А он-то представлял, что все произойдет чуточку иначе. И сразу. За один удар. Но оказалось, чтобы пробить кому-то череп, нужно ударить очень сильно. Хотя, как бить со всей силы, когда ты дрожишь? И думаешь, что сейчас умрешь. Когда тебя бросает то в жар, то в холод! А тварь-то в это время не останавливается! Она лезет на тебя! Правда, для нее это все равно бесполезная трата сил.

С каким-то новым бурчанием из мертвой глотки, «бывший» начал активнее размахивать руками. Сжимать и разжимать пальцы. Но Саша стоял за столом. До него «первому» было не добраться.

Вся храбрость куда-то ушла.

Вместе с теплом. Саша, видимо, вспотел, и прохладный воздух с улицы теперь заставлял его ежиться в своей зимней куртке.

«Что терять-то время?» – пронеслась в его голове мысль.

И он, резко перегнувшись через холодильник, со всей силы ударил тварь между глаз.

Что-то хрустнуло.

Крови почти не было. Нос существа вмялся вовнутрь. Глаза закатились, и оно, захрипев, откинулось назад.

«Всего-то делов!»

Обрадоваться Саша не успел. Бывший человек поднялся вновь.

Один его глаз был залит кровью, и что-то темное слабо сочилось из вмятого внутрь носа.

Теперь «первый» стал не такой резвый как раньше. Но видимо, инстинкта самосохранения у него не имелось. Потому что пальцы с ошметками мяса и кожи вновь потянулись из-за двери.

Рассвирепев, Саша схватил «неживого» за запястье и сильно дернул вперед. Бывший человек повалился на грудь, и Саша три раза молниеносно ударил его в затылок!

Вот так надо бить!

На кирпиче осталась какая-то темная не то кровь, не то слизь. Бросил его на пол. Стало противно держать эту «вещь» в руках.

Почти беззвучно кирпич скатился по обрывкам бумажных коробок, образовавших весьма своеобразный «ландшафт» в этом помещении.

Существо больше не шевелилось.