Михаил Баковец - Улей. Игра в кошки-мышки

— Что ж ты так-то, а? — укоризненно покачал головой знахарь. — Я же предупреждал тебя. Вот зачем ты девчонку одну бросил?

— Что с ней? — пропустил мимо ушей чужие слова. — Где она?

— Спит. Я ей вколол сильное успокоительное, обработал синяки и шишки. В целом, отделалась легко.

Если коротко, то после моего ухода девушка проспала немного. Проснувшись и не дозвавшись меня, она устроила погром и истерику. На шум примчался гостиничный работник, попробовал её успокоить и чуть не лишился глаза, когда в лицо ему вцепилась Сашка. В итоге, охранники скрутили её и отправили в больницу, а там, на шум заглянул Хома, узнал свою пациентку и забрал к себе, где оказал первую помощь.

Первое, что я услышал от Сашки, когда она очнулась, это были слова:

— Сервий, пожалуйста, не бросай меня больше. Я очень прошу тебя! Если я ещё раз останусь одна… я… я умру, наверное.

Прижав девушку к себе, я погладил её по голове.

— Кошка ты моя, да кто тебя бросит. Ты так сладко спала, что я не стал тебя будить, но и дел слишком много накопилось, чтобы зря время тратить. Тем более, через два часа уже вернулся назад, — сказал я ей.

Сашка уткнулась мне лицом в грудь.

— Ты меня всегда Кошкой звал, или Желтоглазкой, — тихо произнесла она. — Раньше не нравилось, вульгарно и пошло звучало… кошка… фу-у, а сейчас, так приятно. Словно, ты меня гладишь, вот как сейчас. Ты меня не бросишь?

— Никогда!

— Никогда-никогда?

— Никогда-никогда!

Повязку с лица, ей сняли на шестой день, как мы приехали в Парадиз.

— А я не верила, что такое случится. Думала, что успокаиваете меня, — прошептала она, стоя напротив зеркала и рассматривая себя, — не верила, что глаза могут сами собой вырастить, как яблоки какие-то, — она коснулась век, провела кончиком пальца под глазами, по щеке. — А что с кожей, почему она такая… странная?

То, что кожа стала у неё меняться, сереть, грубеть, покрываться морщинами и складками я заметил ещё три дня назад. Тогда это было едва заметно, а сегодня, когда с Кошки сняли повязку, изменения сильно бросились в глаза.

— Из-за лекарств и лечения. Организму нужно было откуда-то брать ресурсы, и проще всего это делать с собственными запасами, девочка моя. Разве не видела тяжелобольных никогда? Недаром есть поговорка: краше в гроб кладут. Ничего, через несколько недель ты окончательно пойдёшь на поправку и вновь станешь красавицей.

Кошка тяжело вздохнула, попробовала разгладить несколько больших складок на скулах и отошла от зеркала.

— М-м, Кошка, мне бы с твоим парнем кое о чём переговорить нужно. Провести окончательный расчёт за лечение и решить дела, о которых мы договаривались ранее, — обратился к ней Хома. — Не могла бы ты оставить нас одних? Я предпочитаю такие вопросы решать с глазу на глаз, да и Сервий обещал, что о наших планах будет знать только он один.

— Не могла бы, — холодно ответила девушка. — Я не болтушка, умею держать язык за зубами.

Хома покачал головой и посмотрел на меня.

— Кошка, это, в самом деле, деликатный вопрос. Тебе я верю, но компаньон… в общем, сама видишь, какой он осторожный. На минуту, ровно на одну минуту выйди в коридор и подожди меня там, — я сложил ладони перед грудью в молитвенном жесте. — Пожалуйста, Кошка, очень тебя прошу.

После того приступа, когда она попала в больницу и едва не угодила в «обезьянник», у девушки развилась настоящая мания ей казалось, что она должна быть всегда рядом со мной, что произойдёт нечто ужасное, если я оставлю её хоть на минуту.

— Но только на минуту, — помрачнела она.

Когда она прикрыла за собой дверь, я повернулся к Хоме:

— Что хотел сказать? Откуда у нас с тобой совместные секретные дела?

Он поманил меня к себе и когда я оказался в шаге от него, он очень тихо произнёс:

— Твоя Кошка становится квазом. В курсе, кто это?

У меня по коже поползи холодные мурашки, когда услышал его слова.

— Да, — кивнул в ответ, — в курсе. Но из-за чего?

— Точно не из-за лечения, не нужно на меня так смотреть. Или у неё организм излишне восприимчив к живчику и случилось банальное отравление, или она приняла жемчужину, — он пристально посмотрел мне в глаза. — Она не хиггер случайно?

Врать знахарю? При такой постановке вопроса любые мои слова дадут ему ответ на него.

— Да…

— Как это случилось? Не подумай, что выпытываю ради каких-то меркантильных целей. Просто мне самому интересно, как целителю.

— У меня была красная жемчужина. Я решил, что если Кошка съест её, то ей станет легче даже без живчика. И с ранами поможет.