Л. Моргун - «Лаланд» возвращается

– Напрасно пытаетесь. Пусть выводы делает комиссия, наше же дело— зафиксировать точное время и место происшествия, а также состояние корабля в этот период.

– Итак, это произошло…

– Семь дней назад 11 декабря. Мы уже восемьдесят семь дней, как покинули границы Солнечной системы и удалились от орбиты Плутона на 200 миллионов километров. Корабль разогнался до субсветной скорости, осталось сделать последний рывок и…

– Каково было самочувствие членов экипажа?

– Нормальное, разумеется.

– Почему «разумеется»?

– Потому что…– командор казался раздосадованным,– а почему, собственно, ему не быть нормальным? Весь год мы жили в полностью стерильной атмосфере, питаясь высококачественными продуктами, так что…

– Тем не менее вы были изолированы от всего человечества. Говорят, что космонавты порой испытывают некоторый э-э-э… моральный дискомфорт, у некоторых развивается клаустрофобия, у других— что-то еще…

Командор желчно улыбнулся.

– Мои люди просто не могли позволить себе подобной роскоши. И вообще, товарищ эксперт, вы представляете себе, что такое межзвездный перелет? До нас это делали всего девять кораблей, ни один из которых до сих пор так и не найден. Так что каждая экспедиция— это своего рода эксперимент, в котором люди являются и объектом и субъектом исследований. У каждого члена моего экипажа на весь этот год имелась своя программа работ, и каждый старался в нее уложиться до того, как ляжет в анабиоз.

– А у того, который исчез?

– И у Бергера хватало работы. В конце концов, все, что мы делаем, мы делаем для того, чтобы люди чаще, дальше и смелее летали к звездам. Для Бергера объектом исследований служили мы. Он замучил всех своими анализами. А порой говорил, правда, шутливым тоном, что мечтает своими глазами увидеть, как человек превращается в волну.

– В волну, вы говорите?– брови инспектора взлетели.

– В том-то и состоит особенность взятия светового порога, что атомы материального тела превращаются в электромагнитное излучение, по сути дела в тот же самый световой луч. Масса тела при этом стремится к бесконечности, сливаясь со вселенским вакуумом, а длина в соответствии с теорией относительности сокращается почти до нуля. Представляете?

Инспектор поежился.

– Вот-вот, и мы не представляем. Однако все это происходит независимо от смелости нашего абстрактного мышления. Чтобы не искушать Провидения, экипаж на время перелета (3— 5 лет) погружается в анабиоз, а электронный мозг в нужном месте включает торможение и командует кораблем, пока мы не придем в себя.

– И он разбудил вас 11 декабря? А когда вы узнали, что Бергер исчез?

– Тогда же. Видите ли, его не было в анабиозной ванне.

– А все остальные?

– Мы проснулись почти одновременно.

– Скажите…– Гурилин на мгновение задумался,– а не мог ли он во время светового броска покинуть корабль?

– Теоретически— да. Ведь волной мы становились лишь для внешнего наблюдателя. Но… зачем ему это могло потребоваться?

– Ну…– инспектор развел руками,– мало ли… приступ депрессии, внезапный стресс…

– Уж он-то изо всех нас был самым здоровым.

– Скажите, как по-вашему, не могло ли это произойти в результате воздействия каких-либо внешних э-э-э… факторов?– спросил инспектор и тут же выругал себя за этот вопрос. Впервые в жизни на него посмотрели, как на круглого идиота.

– Могло, конечно, могло,– ответил Рогов после недолгой паузы.– Его могли унести ангелы, утащить черти, сманить с собой таукитяне, знаете, такие маленькие зелененькие человечки с двумя головами…

– Ценю ваше чувство юмора и рад, что оно не покидает вас в такую минуту,– отметил Гурилин.– Но мне все-таки хотелось бы уяснить для себя некоторые чисто физические стороны проблемы.

– Вы изучали астронавтику?

– Нет.

– А астрономию? Астрофизику? Астронавигацию и еще с полсотни наук, начинающихся с тех же пяти букв? Тоже нет? Это чувствуется по вашим вопросам. Дело в том, что в космосе нет никаких «внешних факторов», кроме камней большего или меньшего размера и радиации большей или меньшей интенсивности. Не существует в нем и никаких иных «физических проблем», кроме исправного или неисправного корабля, да умного или глупого человека, от которого зависит полет. Так что, инспектор, искренне советую вам не ломать себе голову над этим случаем, а предоставить разбираться в нем специалистам. Скоро сюда прибудет комиссия и воздаст каждому…– Он помрачнел и добавил:– Сторицей… Пойдемте, я вас провожу,– он поднялся,– «Орбитер» поднимется через полчаса. Вы подпишите акт?