Алексей Моргун - Сны семиклассника

Во всем виноват я один. Понял я это утром.

Мне снилось лето. Было жарко. По небу ползли два кудрявых ленивых облака…

А когда я проснулся, увидел, что и на самом деле солнце. И жара на улице ужасная. А на календаре… январь.

«Вечерка» напечатала заметку «Проказы матушки-зимы». Вот она:

«Мощный антициклон неожиданно вторгся в наши пределы со стороны Индийского океана, — сообщили нашему корреспонденту в Бюро прогнозов. — Поэтому лето на неделю вернулось. Предполагается, что в последний раз такое явление наблюдалось двадцать — двадцать пять тысяч лет тому назад».

В общем, это необъяснимо и относится к разряду чудес. Представьте: снится человеку что-нибудь, а когда он просыпается, это «что-нибудь» — сновидение — материализуется и оказывается рядом наяву. Свихнуться можно, а разгадку чуду не найти.

Чем дальше, тем все более удивительные вещи мне снятся. Вот вчера: прихожу во сне в столовку на нашей улице. Даю кассиру рубль, получаю сдачу, сорок восемь копеек. Проснулся, а на столе — та самая сдача, сорок восемь копеек. Это, я понимаю, жизнь! Жаль, что я кассиру не десятку, а рубль дал. Сколько бы сдачи набежало!

Вот тогда я впервые почувствовал: мое чудо — это не пустячок. Мне ведь кое-что и более интересное присниться может.

До чего приятно ощущать собственное могущество. Но и обидно. Ведь о нем, кроме меня, никто не знает. Тогда я решил рассказать все Юрке, приятелю и однокласснику.

Удивительно, но Юрка сразу поверил.

— Знаешь, давай договоримся. То, что я увижу сегодня ночью, — твое.

— Слушай, а что тебе приснится?

Он не понял, что я не могу выбирать сны, как товар в универмаге. Кое-как объяснил ему это. Потом Юрка позвонил домой, и ему разрешили заночевать у меня.

Моих родителей нет уже неделю — подвернулись две путевки в горы. Пришлось клятвенно пообещать:

а) заниматься не менее трех часов в сутки;

б) не связываться с плохой компанией;

в) не умереть с голода, а регулярно посещать столовую и аккуратно поедать там обед из четырех блюд.

Итак, Юрка остался у меня ночевать, а я отправился за подарком для него — заснул, то есть.

…Была Африка, берег Нила. И я познакомился с симпатичной парой крокодилов. Вернее, с троицей. Потому что вскоре после нашего знакомства из воды высунулась зубастая пасть кроко-диленка. Он вопил:

— Маманя, жрать хочу! — и при этом смотрел на меня с намеком.

— Что ты, Геночка, — отвечала ему мамаша. — Серега наш друг. Если мы его съедим, я буду плакать.

Крокодильчик, видно, нежно относился к родительнице и согласился с завтраком подождать.

Короче, когда утром Юрка разбудил меня, в моих руках оказался этот самый зеленый друг. Самое удивительное — он по-прежнему разговаривал.

— Здорово, носатый, — сказал он Юрке.

— Кто это? — Юрка попятился.

— Да вот, — смутился я, — подарок. Нильский крокодильчик, Гена.

— Геночка! — капризно поправил крокодиленок.

У Юрки от негодования засверкали глаза.

— Ну, знаешь, — бормотал он. — Не ожидал от тебя…

Похоже, мой подарок Юрке не очень приглянулся.

— Не волнуйся, — сказал я. — Честное слово, я не хотел, но так получилось. Вот что, сегодняшний сон тоже будет твоим.

Юрка стал ломаться, но уговорить его было для меня теперь делом чести.

— А как быть с этим… Геной? — спросил он, наконец.

— Отнеси домой, — посоветовал я. — Все-таки говорящий, не каждый день встречаются. Он еще принесет тебе счастье, такое у меня предчувствие.

Юрка подумал, потом невежливо сунул Гену под мышку и потащил домой. По дороге он собрал огромную толпу зевак. Когда толпа под окнами разошлась, Юрка вернулся ко мне. Часов в девять вечера он даже спел мне колыбельную, и я благополучно уснул.

Раньше со мной такого не случалось: сон повторился. Опять была Африка, берег Нила. И заплаканная чета крокодилов спрашивала меня, что случилось с их ребенком. Я долго их успокаивал, гладил по соленым от слез мордам. В этот момент меня разбудили. Перед Юркой я предстал на этот раз с двумя взрослыми крокодилами. Он и сам позеленел, когда нас увидел. И даже не удивился, словно этого как раз и ожидал. Юрка выдавил из себя протяжное: «Ну-у-у-…» — и выскочил из комнаты. А я остался с двумя крокодилами. Мы вспоминали веселого Геночку, потом мамаша беззлобно сказала: