Алексей Войтешик - Верю Огню

Завлаб повернулся и вышел, покидая в оперативном штабе атмосферу полного отчаяния. Через минуты три эту гнетущую тишину нарушил Михайловский:

– Иван Сергеевич, не берите в голову. Они в НИИ все «с мухами» в голове, а некоторые после армии еще и с «пулями». Его, этого завлаба, Перебежко и держит-то только из-за этих «сдвигов». Лукьянов работает над новым гигакомпьютером, «NТТ» и еще участвует в каком-то большом проекте. Так бы…

– NТТ? – Переспросил Ходько.

– Новые Транспортные Технологии, – пояснил генеральский ординарец.

– На самом деле «мухи», – согласился начштаба. ― Куда нам со всем миром тягаться с нашими-то тракторами и, тем более компьютерами?

– Завлаб не дурак, ― выныривая из глубокой задумчивости, возразил Ловчиц. ― Да, не дурак, раз не лезет в эту фигню. Я бы тоже не полез, будь я на его месте, и будь на то моя воля.

– Волков, тем более не дурак, ― продолжил эту мысль Михайловский. – Кстати, надо бы съездить к нему, если он тут. Заплатить, а не захочет, так припугнуть, пусть нарисует, что и где там в горах. Специалисты разберутся.

– Это горы, Сергей Петрович, ― вздохнул Ловчиц. ― Как ты их нарисуешь? А Волков наверняка не знаком с военной топографией ….

– Других вариантов у нас все равно пока нет, ― развел руками Ходько. ― Прямо перед вашим приходом звонил Шеф, ругался. Говорит: «Если не хотите тащить за собой на юг кого-нибудь на хвосте, поспешите». Генерал просто так бы этого не сказал. Значит, есть еще какая-то информация.

Ловчиц вопросительно посмотрел на Ходько:

– Вы думаете? – неуверенно спросил он и, ясно прочитав видимые сомнения на лице начальника оперативного штаба, заключил: – Так или иначе, господа и …дама, с этим разберемся позже. Сейчас, сами понимаете, время дорого. Как говорят в народе: «сколько не сиди на месте, а пьяным не будешь». Значит, решено. Пока двигаемся прежним направлением. Тогда сразу вопрос, кого отправим к «суперзвезде» на переговоры?

– Есть кого, ― ответил Михайловский, кивая в сторону Анжелики. – «Интерполы» народ дипломатичный, да и на концерт или куда там еще, охрана в случае чего, пропустит такую красатулю даже без вмешательства Службы. Сергеич, давайте запустим ее, как «журналистку», а? Нет, – продолжил Михайловский, даже не удосужившись спросить что-либо у Анжелики, – правда. Все вроде склеивается. Заманим Волкова «на живца», опросим, нарисуем то, что нам надо, а начнет пыжиться, сошлемся на якобы готовящееся на него покушение. Типа того, что нам стало известно, будто боевики, за содеянное ими в Баку, Степанакерте, ну, …или в Коканде или Фергане, где он там еще был, решили покарать всех «неверных», что участвовали в той войне. Ну и его, как одного из самых известных в том числе. А мы, дескать, как и положено, стоим на страже жизни и здоровья граждан Беларуси и, дабы исключить возможность нападения на них, считаем самым верным решением, накрыть это гнездо прямо там, в горах…

– Надо же, ― не без интереса выслушав достаточно оригинальную, а главное, простую и рабочую идею Михайловского, отстраненно сказал Ходько, ― повидал в своей жизни человек. И не спился, не скурвился? Ясно теперь отчего столько антивоенных песен поет, видать не забывается юга-то? Дочка моя слушает этот «рок», – сказал он уже громче, – ну и мне приходится…

– Значит так и решим, ― прервал рассуждения начальника оперштаба Иван Сергеевич. – Снимай, Сережа, номер в «Орбите», делай Анжелике удостоверение и «легенду». Пулей, ребята, работа пошла! Ты, Сергей Петрович, сам лично в гостиничном номере с музыкантом разберись, чтоб все было там как надо. Не затруднит?

– Нет. – Бодро ответил Михайловский, – Председатель отпустил, сказал: «Развейся. Не век же тебе под моей рукой сидеть с высшим-то образованием и спецшколой». Мне, Сергеич, с вами веселей, так что я у вас до «особого распоряжения».

– Хорошо, тогда занимайся с Волковым лично. Я подожду Медведева и присоединюсь к вам позже. «Сбор!»

Ожидая прихода маршрутного автобуса на остановке общественного транспорта «улица Котовского», Эдуард Моисеевич Шохович лениво изучал пестрый ассортимент товаров коммерческих киосков, выстроившихся вдоль линии проезжей части. Глаза пробегали по разноликим рядам всевозможных баночек, бутылочек, пузырьков, мелких и ярких игрушек китайского и польского производства. Вся эта тысяча мелочей вызывала на гладко выбритом лице сорокалетнего мужчины легкую тень заинтересованности.