Рус Агишев - Зеленый фронт (СИ)

— Я же говорил, господин обер-лейтенант, — развел руками Отто, показывая на новобранца. — Бесполезный материал!

— Что? Какой материал? — задыхаясь от бега, пробормотал солдатик. — Там вон… Вода!

— Что вода? — угрожающе прорычал повар, надвигаясь на него. — Я не вижу тут воды. Вот ведра, а воды нет.

Офицер не смотря на раздражение рассмеялся.

— Нету воды, — испуганно проговорил Карл, оглядываясь то на одного, то на второго. — В колодце нет воды. Вся ушла! Вчера полный был - рукой прям черпал, а сегодня вообще ничего…

Из разжатого мосластого кулака выпал влажный комок песка.

— Как так нет воды? — не поверил повар, уперев руки в дока. — Ты шутишь что-ли? Куда же она делась?

— И это…, — вновь заговорил солдат, делая шаг назад. — Черви из земли лезут. Из вон той кучи…

После этих слов не выдержал и офицер. Раз! Рука в перчатке смачно приложилась по зубам!

— Смирно, рядовой! — заорал он прямо ему в лицо. — Неисполнение своих обязанностей в условиях военного времени знаешь чем грозит? Что за бред ты нам здесь несешь? Какие к черты черви? А ты (повернулся он к Отто), что за бардак здесь устроил? Повеселиться решили? Так я вам сейчас устрою веселье! Патруль! Патруль!

Послышался шум бегущих солдат. Через пару минут перед взбешенным офицером тянулись двое рядовых. У одного из них около рта остались белые пятно от недавно выпитого молока. Последнее еще больше разозлило обер-лейтенанта.

— Молоко пил?! — скорое констатировал, чем спросил он, тыча ему в зубы пальцем. — Так то вы несете службу? Разгильдяи! Бардак? Развели здесь французские порядки (часть еще несколько месяцев назад дислоцировалась во Франции)! Фамилии! Быстро!

Пока вспотевшие от волнения солдаты вспоминали свои фамилии, он начал вытаскивать из нагрудного кармана блокнот. Однако свое движение так и не довел до конца, так как его взгляд случайно упавший на сапоги обнаружил… червяка… Это был самый обыкновенный червяк или если быть точным самый обыкновенный дождевой червяк (лат. Lumbricina)… В мгновение позабыв о блокноте, о разгильдяях солдатах, о наглеце-поваре, он нагнулся. Все его внимание сконцентрировалось на этом довольно длинном беспозвоночном.

— Какая мерзость! — офицер брезгливо подцепил червя пальцами и замер. — О, черт! Святые небеса! Что это такое!

Хорошо утоптанная тропинка, которой вся рота активно пользовалась вот уже целой неделей, медленно покрывалась влажными, блестевшими на солнечном свете, червями. Где-то они еще только лезли, показывая крошечные кончики своих тел, а где-то уже вовсю красовались изгибающиеся «колбаски».

— Святые небеса и угодники! — вновь вырвалось у него. — Да, что же в этой чертовой стране твориться? Сначала животные, потом черви! Капрал! Срочно подъем! Всех поднять… Кажется опять что-то случилось! Как бы нам всем не вляпаться в новый карантин. От этих палачей потом просто так не отвяжешся! Бегом! Всех на ноги! Пусть поднимаются и мигом из домов!

Один из патрульных солдат, не говоря ни слова, рванул с места в сторону большого каменного дома, где располагалось пневматическая сирена. Ему удалось сделать лишь несколько шагов, как он подскользнулся и упал в сторону от тропинки, в высокую траву.

— Вот недотепа! — воскликнул офицер, стряхивая с сапога несколько заползших червей. — Что там разлегся! Бегом! Всех в ружье! Что! Сейчас ты у меня до мычишься!

Со стороны упавшего раздавалось какое-то мычание, прерываемое мощным трепыханием.

— За мной! — махнул рукой обер-лейтенант. — Бараны! Вы по домам! Ты, к господину майору! Надо найти бензин, чтобы залить эту дрянь! А ты что валяешся!

Подошедшему офицеру открылось совершенно неправдоподобная картина. Упавший капрал никак не мог подняться из травы. Глаза выдели отдельные фрагменты… Мелькали пыльные сапоги, казалось, они несколько лет не знали щетки… Дергалась поцарапанная рука с узким золотым кольцом. Судорожно сжимаясь и разжимаясь, она пыталась за что-то ухватиться… Отлетел в сторону карабин с оторванным ремнем… Блеснул бочонок патрона… Офицер сделал шаг с тропинки и присел, пытаясь рассмотреть, что же происходит в этих зарослях…

— Боже…, — отшатнулся он назад и упал назад. — Боже мой, спаси и сохрани…

Помогая себе руками, он пытался отползти от этого ужасного места подальше. Из под сапогов взметнулась трава и земля. Руки, наконец, коснулись твердой поверхности тропинки.

— А-а-а-а-а! — тонким, женских голосом засипел он, вскакивая на ноги. — А-а-а-а-а!