Денис Игумнов - Ночная смена

– Стоять, гондоша! Или мы тебя точно догоним, и тогда тебе только хуже будет!

Угроза подействовала: Юра остановился и желал лишь одного – чтобы все происходящее сейчас быстрее закончилось. Его со всех сторон окружили агрессивные захватчики. Помощи ждать было неоткуда. Из одежды большие пацаны предпочитали широкие рэперские штаны, цветные футболки с изображениями черных гангстеров, на их ремнях висели толстые металлические цепочки, а на пальцах блестели тяжелые кольца.

– Мальчик гуляет с собачкой. Как трогательно. Зовут тебя как, Татошка? – спросил один из хулиганов с рябой физиономией и косящим левым глазом.

– Юра.

– Как? Юля?

Раздался гогот довольных глупой шуткой друга подростков.

– Юра, – промямлил мальчик еще тише. Рядом с ним стоял Сырок и весело махал хвостом, смотря совсем без страха на этих весёлых мальчишек.

– Слушай, собака у тебя какая-то не боевая, – вмешался в разговор другой подросток, с серьгой в ухе, крутя биту в руке. – Давай мы ее тебе надрессируем. Сделаем из нее настоящего боевого пса. Хочешь?

Сразу несколько рук потянулись к поводку и вырвали его из рук Юры. В ответ он шагнул за поводком, беспомощно протянул руки и сказал:

– Ребята, не надо.

Ближе всех оказавшийся к нему хулиган ударом ноги сделал ему подсечку и завалил наземь. Прыгнул ему на спину и коленом вдавил Юру в грязь. Рябой предводитель подошел к нему, склонился и сквозь зубы злобно прошипел:

– Не дергайся, а то мозги расплескаю. Смотри и получай удовольствие, Юля.

В это время несколько подростков тащили скулящую собаку к одиноко торчащему давно засохшему дереву. Там они нашли веревку, накинули на шею скулившего Сырка петлю и, перебросив ее через сук, стали тянуть пса вверх. Сырок задрыгал лапами и захрюкал, глаза собаки, и так от природы навыкате, наполнились кровью и чуть не выскочили из орбит. Подросток с серьгой в ухе стал раскачивать повешенного пса и кричать ему: «Апорт! Голос! Апорт!» Все смеялись. Юра, захлебываясь от слез, продолжал просить:

– Отпустите Сырка. Пожалуйста, отпустите! Сырок, Сырок! Ну пожалуйста!

– А-а, тебе понравилось. Мы готовы потренировать, как эту вонючую шавку, и тебя, – сказал Рябой.

Кто-то из подростков запел, подражая Кипелову:

– Он свободееен!

– Может, его еще можно спасти! Снимите, я вам все отдам! – проревел Юра.

Ответом ему стали лишь смешки. Привязав конец веревки к стволу дерева, хулиганы вернулись к Юре. Его поставили на ноги и стали избивать. Пинали ногами, били руками, хлестали цепями. Когда он падал, его поднимали и снова били. Сначала пацаны не вкладывались, а только мутузили Юру как бы вполсилы, но вид крови все больше разжигал их аппетиты, и с каждой минутой они все сильнее напоминали соскочивших с диеты зубастых пираний. Вскоре Юра уже не мог стоять без чужой помощи. Заведя ему руки за затылок, один из хулиганов удерживал его, пока остальные, как в спортзале, отрабатывали на нем, будто на груше, разнообразные удары. Юра не мучался от боли, он думал о Сырке и ему так защемило сердце, что стало всё равно, что дальше с ним сделают.

Когда он потерял сознание, его бросили на кучу мусора, и все по очереди стали прыгать на Юриной голове. От прыжков шестого по счету подростка она лопнула. Этот характерный звук треснувшего пополам арбуза и вывел меня из кошмара. К моей будке сквозь туман убегающего в небытие видения приближался Федя, подойдя, он бодрым голосом произнес:

– Пойдем. К нам привезли очередную посылку на тот свет. Пошли.

– Ага, сейчас.

«А где… Егорушка», – хотел спросить я, но не успел. Из-за спины Федора выплыла его сальная слащавая морда.

– Что, Федор, в нашем хранилище прибыло?

– А, и ты здесь? Так домой и не ушел?

– Как видишь. Кого в этот раз привезли, ты не в курсе?

Егорушка был какой-то взвинченный, мне показалось, даже имел виноватый, смущенный вид, как если бы его застукала мама за занятием онанизмом в спешке оставленной, незакрытой ванной комнате. Интересно, чем это он тут занимался, пока я дрых? К тому же опять, скорее всего, непроизвольно теребил свои половые органы. Фу, фу, фу. Ну и тип. Но тут Федя ответил на вопрос, и я забыл обо всех своих подозрениях.

– Ребенка привезли, мальчика. Я уже сходил, посмотрел, жуть. Ребята сказали: забили насмерть.

Прогуливаясь на следующий день по парку, я размышлял, и мои мысли принимали все более решительный характер. Если эти путешествия в последние часы жизни жертв насильственных преступлений будут продолжаться и дальше, я так долго не выдержу. Придется мне все же уволиться. Нормально спать днем я не могу: то забытье, в которое я впадаю каждое утро после ночной смены, сном назвать язык как-то не поворачивается. Ночью перед сменой меня мучают кошмары, навеянные предыдущими моими видениями. Ну а на работе меня уже ждут покойнички, жаждущие излить мне мрачные тайны своей жизни и смерти. Нет, спасибо, если за следующую неделю всё не придёт в норму, я плюну и заново начну поиск работы.