Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия (СИ)

— Вы прямо как снегурочка из сказки, Светлана Михайловна.

— Такая холодная?

— Нет, красивая.

— А вы бледный. Вам бы еще полежать надо, да настойки лечебные, на травах настоянные, попить.

— Увольте. Належался на полгода вперед.

— Шарф поправьте, а то он у вас сбился. Сегодня мороз — 12?. Хорошо, хоть ветра нет, — она говорила, но сама думала о чем-то другом, так как в глазах читалась тревога и ожидание. Было видно, что хотела что-то спросить, но не решалась.

— Вы что-то хотели спросить?

— М-м-м… Да. Я что хотела вас спросить… Ответьте только честно! В вас стреляли из-за того, что вы советник при царе?

Врать не имело смысла, поэтому я ответил прямо и лаконично: — Да.

— Так вы в постоянной опасности!, — в ее голосе звучала неподдельная тревога. — Из-за этого у вас охрана!

Вдруг она бросилась ко мне и прижалась к груди. Проявление чувств было настолько неожиданно, что я даже опешил. Неловко обнял ее. Лицо она спрятала у меня на груди, но при этом чувствовалось, что ее спина вздрагивает.

— Светлана Михайловна, милая вы моя, хорошая, не надо. Это просто была случайность,… теперь все будет хорошо. Обещаю.

Хлюпнула носом, но вроде притихла, потом, не отрывая лица от моей груди, сказала глухим голосом: — Не обещайте, чего не можете. Охрана за вами,… зачем ходит?

— Скажем так, это не охрана, а… знак признательности за мои заслуги перед государем.

— Признательности… Врать вы совсем не умеете, Сергей Александрович, — она отстранилась от меня и тут же отвернулась, пряча мокрые глаза. — Пожалуйста, не смотрите на меня. И идемте отсюда, а то неловко, на нас люди смотрят.

Мы вышли на улицу. Это был один из тех редких зимних дней, когда не было сырого, пронизывающего ветра с моря и светило яркое солнце. Мороз, искристый, хрустящий под ногами, снег, что еще надо для хорошей погоды. Я шел, щурясь от яркого солнца и искристого снега, ощущая кожей, пощипывание мороза и радовался жизни, тому, что здоров и что у меня есть будущее. Эти было похоже на отголоски той радости, которую я ощутил, оказавшись в 1915 году, в самый первый день.

— Светлана Михайловна, как вы отнесетесь к тому, если мы перейдем на имена, без отчеств.

— Хорошо отнесусь, — девушка улыбнулась. — Сергей, мне хотелось бы узнать о вас как можно больше. Почему вы скрывали, что вхожи к императору?

— Мне казалось, что вам это не понравится. Вы девушка широких демократических взглядов и поддерживать знакомство одного из советников сатрапа вам будет неприятно.

Я внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, как она отнесется к моим словам. Это была проверка, которой я придал шутливую форму.

— Вы ошиблись во мне. По сути, я обычная мещаночка, которая очень любит своего отца и сестру. Мне хочется, чтобы все были веселы, добры и счастливы. Именно поэтому

я учу детей и взрослых. Ужасно боюсь всяких народных волнений и революций. Я не хочу менять свою жизнь, но при этом мне хочется, чтобы все жили хорошо и счастливо.

— Я тоже этого хочу. И, поверьте мне, государь тоже этого хочет. Просто кроме разговоров, мы пытаемся что-то сделать, а это не всем нравиться.

— В вас из-за этого стреляли?

— В какой-то мере, — был вынужден признать я.

— Знаете, я говорила о вас с Настей, думала, может она что-то расскажет. Она вас очень хвалит. Сергей Александрович такой, Сергей Александрович сякой! А подарок, говорит, сделал такой, что у меня от счастья до сих пор голова кружиться. И вот мне хочется знать, что вы ей такого сумели подарить?!

— Настя — это Анастасия Никитична?

— Ну да!

— Подарил ей на день ангела деньги.

— Деньги?! Почему?!

Мне пришлось объяснить, почему я не принес ей красивый платок или отрез на платье, а подарил деньги, которые пошли на благоустройство и ремонт дома, а не ухнули в бездонную церковную копилку.

— Да. Да! Вы правильно поступили, Сергей! Петр Николаевич, человек светлой души, но он такой непрактичный!, — она помолчала. — Знаете, я им от души завидую. Они словно созданы друг для друга!

В ее глазах появилось мечтательное выражение. Какое-то время мы шли и молчали, потом она вдруг резко без всякого перехода резко спросила: — Иногда полуправда хуже самой лжи! Вы со мной согласны?!

— Гм. Да.

— Так кто вы на самом деле, Сергей?, — и после короткой паузы тихо и жалобно добавила. — Поверьте, мне это очень нужно знать.

— Света, вы мою биографию уже знаете, поэтому могу добавить немного. Советником царя я стал неожиданно для себя. Просто так сложились обстоятельства, — это было наглой ложью, но если исходить из фразы: "все, что не делается, лишь бы на благо", то ничего страшного она собой не представляла. — Мои советы понравились царю… Вот в принципе и все.