Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия (СИ)

— Напиваться — это чисто твоя привилегия.

— Интересное начало. Вот только каков будет конец?

— Там видно будет. Александр Павлович, милости прошу к столу.

Мартынов, уже понявший свою ошибку в отношении меня, и теперь с видимым удовольствием наблюдавший нашу пикировку, кивнул в знак согласия головой и направился в сторону гостиной. Я пошел вслед за ним. Замыкал нашу цепочку Пашутин с пакетом в руках. Войдя в гостиную, он остановился возле стола, окинул его взглядом, потом посмотрел на меня. Теперь в его взгляде виднелось настоящее изумление.

— Коньяк. Паштет. Рыбка. Колбаска с ветчинкой. Ой, Саша! Чувствую, нас с тобой не Содом ожидает, а самый настоящий Армагеддон.

— Думаю, что кое-что и похуже, Миша. Тут со стороны кухни очень даже вкусный аромат плывет, — усмехнулся Мартынов и демонстративно потянул носом.

— Это не Богуславский, — дурашливо запричитал Пашутин. — Это демон, принявший образ людской! Изыди, нечистая сила!

— Изыди демон на кухню!, — подхватил его игру полковник. — И принеси нам то, что там так вкусно пахнет!

После чего оба весело рассмеялись. Судя по всему, они были, как говориться в народе: два сапога — пара. Я стоял и ждал, когда они кончат веселиться. Мартынов увидев мой взгляд, сразу перестал смеяться и виновато сказал: — Ради Бога! Извините меня, Сергей Александрович! Этот старый черт, кого хочешь, на грех подобьет!

— Да брось ты, Саша! Сергей не обиделся. Это у него обычное выражение лица. Привыкай.

— Он прав, Александр Павлович. Пить с горячим будете или пока холодными закусками обойдетесь?

— А что у тебя там?, — поинтересовался Михаил.

— Пирожки с мясом и телячьи котлеты с жареной картошкой. Из ресторана.

— Сначала пару рюмочек под закусь, а потом можно и горячее. Ты как, Саша?

Мартынов согласно кивнул головой, соглашаясь с приятелем.

— Прошу за стол, господа.

В этот момент Пашутин неожиданно спросил меня: — Сергей, разговор у тебя ко мне серьезный или до завтра подождет?

"Проницательный, чертяка".

— Серьезный, но может и до завтра подождать.

— Господа, вы можете поговорить тет-а-тет, я подожду, — отреагировал на наш диалог полковник.

К этому моменту я уже вспомнил, кто такой господин Мартынов. Начальник Московского охранного отделения.

"Похоже, судьба мне ворожит".

— Александр Павлович, думаю, вы нам помехой не будете. Сядем за стол, господа. Разговор наш, думаю, будет недолгий,… если, конечно, не будет много вопросов.

При этом я, не сдержавшись, усмехнулся, видя любопытство, написанное крупными буквами на лицах своих гостей.

— Говори, Сергей, раз начал, — не выдержав моей паузы, подтолкнул меня к объяснению, Пашутин.

— Нужен человек, господа, который сможет профессионально и объективно пояснить, что необходимо министерству внутренних дел и жандармерии, чтобы навести порядок в стране.

После моих слов удивление гостей достигло предела. Они переглянулись, словно старались выяснить друг у друга, верно ли то, что они сейчас услышали.

— Сергей, ты что, собираешься в министры?! Речь для царя готовишь?!, — попробовал пошутить разведчик.

— Почти угадал.

— Брось! Не смешно.

— Это не шутка.

Разведчик бросил на меня недоверчивый взгляд, в котором читался вопрос: кто ты такой, бывший поручик Богуславский? Вроде я тебя неплохо знал, а теперь… уже в этом неуверен.

— Сергей Александрович, что вы имеете в виду под порядком в стране?, — как бы вскользь поинтересовался начальник московской охранки. Было видно, что до этого он расслабился, готовый кутнуть в мужской компании, но сейчас снова подобрался и смотрел на меня цепким и испытующим взглядом.

— Всерьез разобраться с внутренним врагом, с так называемыми демократическими партиями.

— Внутренним врагом, — повторил за мной задумчиво Мартынов.

Некоторое время стояла тишина. Пашутин, бросив на меня несколько взглядов, в которых смешалась настороженность и любопытство, сейчас смотрел на полковника, в ожидании, что он скажет. Его можно было понять, я снова повернулся к нему доселе неизвестной стороной. Начальник московской охранки с тем же настороженным любопытством смотрел на меня, пытаясь понять, что собой представляет этот атлет с каменным лицом, но так ничего для себя не определив, почувствовал легкое раздражение.

— Интересное сравнение. Правда, весьма жесткое, на мой взгляд, — наконец прервал молчание Мартынов. — И что более странно, так это слышать подобные слова от вас, поручика-артиллериста в отставке. Вам-то эти партии, чем насолили?