Ольга Арзамаcцева - И тринадцать белых карликов

– Капитан говорит: «Выдвигайтесь уже, если готовы. Шестой на месте», – подал голос Широ.

Эос остановилась у подножия антропоморфного гиганта, созерцая оплетавшие его этажи блестящих металлических лесов, соединенные между собой узкими лестницами.

– Наверх пешком? – уточнила она.

– Разве что ты умеешь летать… – передернул плечами док.

– По-моему это не очень целесообразно с точки зрения энергетических затрат… – наморщила лоб писательница.

– Это очень целесообразно, – возразил врач. – И именно с точки зрения затрат. Во-первых, при нашем замкнутом образе жизни необходимы дополнительные физические нагрузки. Во-вторых, мы стараемся всячески избегать контакта твоей зверушки с кораблем. А практически все наши автоматические системы, так или иначе, являются частями корабля…

– Понятно, – вздохнула Эос и без дальнейших пререканий потопала по ступенькам.

Миновав пяток пролетов, писательница судорожно вздохнула и вцепилась в перила – она с детства боялась высоты. Конечно, не до такой степени, чтобы это мешало ей лазать по деревьям и падать, набивая себе бесконечные синяки и шишки. Листы и штыри металла, составлявшие конструкцию, были очень тонкими и все же совсем не вибрировали под ногами. Но уверенности это не слишком-то прибавляло…

Увязавшийся с ними Одиннадцатый ласково коснулся ее локтя, и страх как-то сразу улетучился. Этот парень определенно обладал какой-то непонятной властью над чужими чувствами – это опасно…

Она даже сама толком не успела осознать свою тревогу, а глазастик уже был в нескольких метрах позади нее – за спиной дока, где шел перед этим.

– Не стоит быть таким впечатлительным, – проворчала Эос. – Я же ни в чем тебя не упрекаю. Мало ли кто что может… ты же не использовал свои возможности мне во вред…

– Он и не думает, что ты упрекаешь, – заметил док. – Просто не хочет, чтобы ты лишний раз волновалась.

– По принципу: «с глаз долой – из сердца вон»? – хмыкнула Эос. – Вряд ли это так работает. Разумное существо всегда стремится держать источник опасности в поле зрения. А лично я предпочитаю разобраться, с чем имею дело…

Остаток подъема они преодолели в молчании.

«Голова» андроида представляла собой шарообразную капсулу, листообразное покрытие одной из верхних четвертей было приподнято, открывая глазу кабину с тремя весьма эргономичными креслами. Самое дальнее было развернуто и подвинуто к задней стене, представлявшей собой такой же ряд разнообразных «серверов», как те, которыми обложился док там, внизу. И именно в развернутом кресле сидел Шестой и что-то насвистывал себе под нос. К своему огромному смущению писательница поняла, что это «Веревочка», которую она давеча пела Второму на ночь…

– Ну, привет тебе, роковая женщина, – ухмыльнулся инженер-синкретик, отворачиваясь от приборов. – Добро пожаловать на рабочее место. Здесь у нас имеется три сидения: одно для первого пилота – это твое, одно для второго – пока тут я сижу (кстати, вторыми пилотами довольно часто бывают киборги…) и среднее – пассажирское. Пассажиры тут большая редкость, но всякое может случиться. В общем, снимай халатик, садись – чувствуй себя как дома… – и он снова вернулся к своему занятию, причем его увлеченность была достаточно нарочитой.

Эос повиновалась. Поскольку никаких инструкций, касательно того куда девать «халатик» не поступало, она просто положила его на пол.

– Что теперь?

– Теперь сожми подлокотники, – быстро проговорил Шестой.

Писательница так ясно ощущала смущение инженера, что казалось, будто его вкус остается на языке. Она решила из вежливости не обращать внимания и, молча, повиновалась.

В тот же самый миг раздалось тихое шуршание, и ее тело оказалось полностью заключено в сероватую «скорлупу» и таким образом совершенно зафиксировано. Только лицо оставалось свободным. Шестой тут же забыл о своих приборах и развернулся к ней.

– Ну как ощущения? – бодро поинтересовался он.

– Так, словно мой отец был орехом, а мать мумией, – вздохнула писательница. – Но я это переживу.

Пробиравшийся мимо нее док хмыкнул.

– Должен сказать, выглядишь ты почти так же, как себя чувствуешь, сообщил он, садясь в пассажирское кресло. – Но чтобы завершить превращение, не хватает одной детали. Ты помнишь, каким словом в словаре Федерации обозначается шлем?

– Смутно… – наморщила под нос Эос. – Что-то вроде «элме»…

В ту же минуту голова ее была закрыта чем-то абсолютно светонепроницаемым.