Ольга Арзамаcцева - И тринадцать белых карликов

Он не закончил мысль, нежно и вопросительно коснувшись губами ее губ.

– Это ничего, что я тут подслушиваю ваши взрослые разговоры и все-такое?.. – с ухмылкой проворчал Широ.

– Можно подумать, у тебя это в первый раз, – фыркнула стажер, целуя его в лоб. – Но вы оба правы: что-то я как-то увлеклась – это свинство с моей стороны. Но вы, ребята, такие уютные и надежные – так успокаивает…

– Лично мне нравиться работать жилеткой, в которую ты плачешься, – заверил ее Широ. – Хотя боюсь, что Одиннадцатый предпочел бы утешать тебя более… активно.

«Да нет. Я тоже предпочитаю быть жилеткой, чем как Второй… – вздохнул интелектолог. – Просто иногда голова кругом идет…»

Эос решила сменить тему, пока не поздно…

– Я так понимаю, вы с Двенадцатым сегодня вахтенные?

Одиннадцатый кивнул.

– А почему вас только двое?

– Нас трое, но Первый заперся у себя в комнате – он всегда так делает, – сообщил Широ.

«На корабле еще док, – заметил Одиннадцатый. – Но он, как всегда, в медлаборатории».

– Где ж ему еще быть? – усмехнулась стажер. – У него там гнездо…

«Но последнее время он что-то часто стал это гнездо покидать…» – с загадочной улыбкой заметил ителлектолог.

– Его видели в кают-компании три раза за последние два дня, – уточнил с ноткой ехидства Широ. – Это неслыханно!

– Должно быть, следует за изучаемым объектом, – усмехнулась стажер. – Иногда очень важно наблюдать особь в ее естественной среде обитания. Пойду я, пожалуй… гляну как у него дела.

– Но ты ведь еще к нам заглянешь? – насупился Широ. – А то ведь с тебя станется пойти потом к Первому и там зависнуть…

– Я, конечно, собираюсь заглянуть к Первому – послушать, как он на меня молчит и попытаться понять, что он думает о моем поведении, но вряд ли он захочет терпеть меня долго…

– Он-то захочет, – буркнул Широ. – Но ты имей в виду, что сегодня у меня последний день отдельно от корпуса…

Эос со вздохом прижала его покрепче: конечно, управлять кораблем – основная работа этого парня, но все же…

– Обещаю, что буду бдительно следить за временем, – сказала она. – Мне ведь еще вашу часть подарков выдать нужно…

Покончив с плановым осмотром, стажер остановилась перед дверью каюты, где скрывался Первый. Глупо, конечно, но несчастная кучка разнорабочих пугала ее куда больше, чем старый матерый наблюдатель. Но все же некоторую робость она испытывала, так как чувствовала себя в некотором роде нашкодившей…

«Хватит стоять столбом – входи», – услышала она беззвучные слова Первого.

Эос со вздохом открыла дверь. Каюта была такая же крошечная, как и прочие каюты «черного состава». Наблюдатель валялся на своей койке с зажженной сигаретой в зубах.

– Курение в постели противоречит правилам пожарной безопасности, – машинально изрекла стажер. – К тому же в свете его вреда для органических тканей разве это не является порчей государственного имущества?

– Смотря что курить и как курить… – отозвался тот.

Эос принюхалась.

– Действительно, табаком не пахнет… – констатировала она.

– К тому же научно доказано, что большинство людей относится к курящему собеседнику с большим уважением, чем к некурящему. Исходя из этого и учитывая мою не слишком грозную внешность, польза от применения курения для психологического давления больше, чем вред даже от худших сигарет. Обновление органических тканей не такая уж дорогая процедура. Да и вообще, на фоне штатных повреждений при нашей работе эффект от курения почти не заметен… – Первый артистично затянулся и выдохнул пару аккуратных колечек. – Ты пришла, чтобы это обсудить?

– Я пришла, чтобы понаблюдать сэнсэя в его логове, – с улыбкой возразила стажер. – А о чем тут говорить – дело десятое… – она замолчала, ожидая ответной реплики, но такой не последовало – наблюдатель просто неотрывно смотрел на нее. – К тому же я хотела отдать вот это.

Эос извлекла из кармана браслетку кофейного цвета и потянула Первому. Тот не шелохнулся. Стажер вспомнила, как он недвусмысленно намекал, что не может себе позволить проявлять какие либо чувства и вынужден просить, чтобы знаки внимания ему навязывали как бы против его воли.

Она со вздохом плюхнулась на край койки, взяла Первого за руку, закатала рукав комбинезона, повязала фенечку, раскатала рукав обратно. Затем приобняв сэнсэя, стажер чмокнула его в лоб.

Тот продолжал изображать безмолвный памятник самому себе.