Владимир Сухинин - Пешка

Каменные ступени вырубленные в скале, утопая в гулкой темноте вели вверх, Алеш стоя у подножия проворчал, — то вверх, то вниз, то по кругу. В чем смелость?

Они стали подниматься и скрылись в темноте. Из дерева вышел призрак и глядя ему вслед, с усмешкой сказал, — Смелость заключается в том, что бы выполнить свое предназначение инопланетник. А этот путь который кажется тебе глупым, показывает твою решимость исполнить предначертанное. Все кто зашел к Кураме побоялись этого. Призрак достал такой же прозрачный пергамент как и он, такую же печать. Подышал на нее и приложил к пергаменту. Достоин. — сказал он, постоял и растаял.

Ставка. Ставка великого хана расположилась на большом холме. Белые шатры венчали его верхушку, сами склоны холма были свободны от шатров и застроек. А у подножья и вдоль реки стояли глинобитные домики под соломенными крышами и окрашенные в белый цвет. Словно картина сошедшая с холста Тараса Шевченко, передо мной предстала патриархальная малороссия с хатёнками утопающая в садах. Из далека было видно как широко раскинулся город вдоль реки. Тут тебе белые хатки, тут тебе и Днепр. Для полноты впечатления осталось только встретить парубка в шароварах и с чубом на темечке. Застроен город был без какого либо плана, дома стояли в разброс как кому взбрело его поставить, заставляя извиваться наезженные улицы самым причудливым образом. И кругом поля. Везде куда хватает достать взглядом. Оседлые орки. Ни стен ни вала или частокола не было. Да и зачем они нужны здесь далеко на юге, почти у самого южного океана. Для орков самой лучшей защитой является их храбрость и лихость. Вот они самые прочные стены и глубокие рвы. За рекой раскинули шатры — прибывшие стойбища. Собираются муразы на великий совет. Решать будут кого летом грабить пойдут. Молодые подросшие орки, будут доказывать, что они достойны быть мужчинами. Способ доказательства тоже известен — навалятся толпой и отмордуют слабого противника, сонного и неорганизованного, покуражатся и обратно в степь, подальше от основного войска противника. Они мобильные, сел на быка и в поход.

Вангору же надо полки собрать, обозы, дворянские дружины. Вместе свести всех в одно место и месяц потратить в спорах кто командовать будет. Король не вмешивается. Выберут. Тут и война закончится. Рай для таких снабженцев как наш. Наворуют так что по богатству граф рядом не стоял. Ну и награды конечно отличившимся военачальникам. Это знал я, это знали и орки. Поэтому его величество Меехир девятый, прекрасно понимая, во что выльются пустые хлопоты сбора войск, отрядил посольство с богатыми дарами. Пусть лучше на Империю пойдут, она и ближе и грабить ее сподручнее. Там же извечные враги орков не далеко — лесные эльфары. Их тоже нужно приструнить. А то возомнили понимаешь, себя первородными. Это у них вечные споры, кого творец создал первым. Не уступают первородства друг другу в этом истоки их вражды.

Слабость орков в их силе, любят они мечом помахать, удалью похвалиться. А думают за них шаманы, у тех физическая немощь компенсируется умом, хитростью и коварством. Вот они в основном и управляют этой гремучей массой. Шепчут на уши вождям, а те спорят кто достойнее. Только в этот раз верховный хан свою политику ведет, наплевав на шепотки, а это для Великого Леса опасно.

Добирался я до ставки не спеша, добыл быка, принял иллюзию орка и спокойно двигался по степи. Одинокий всадник не внушает тревоги или подозрения. Едет открыто спокойно. Отряды орков пропускали меня не задерживая, для Чахоя я был Сивучьем, для Сивучьей был Чахоя.

— Что в степи слышно? Все спрашивают друг друга при встречи.

— Про Худжгарха говорят.

Качают головой, — ц-ц-ц цекают, — и мы наслышаны.

В одном стойбище что двигались к ставке слушал свидетеля Худжгарха. И все слушали, затаив дыхание. Как у нас бы сказали, рассказчики они от бога. Я тоже заслушался. А потом поймал себя на мысли, они и не знают что рядом с ними сидит живое воплощение духа мщения. А еще мне стало интересно, а раньше Хужгарх появлялся в степи? О чем и спросил, думал как свидетель выкрутится.

— Не было! — Уверено ответил он. — Отец орков терпелив, долго ждал и прощал неразумных детей своих. Но орки окончательно забыли его заветы. С врагами союзы заключают. Вон у племени Муйага вождя и шамана лесные выродки убили, своей черной магией. Приняли образ орков в советники прокрались и убили. И так во многих племенах. Измельчали орки, трусливы стали. Врагам кланяются. Не выносимо это для отца. За костром завздыхали.