Виктор Глумов - Солдаты Омеги

Из танкера вылез боец с черной трубой, вскинул ее на плечо. Хлопок – и сторожевая башня разлетелась на куски, на перекладине повис горящий труп. Странные эти кетчеры – дохнут, а оружие не выпускают.

Вскоре всех наркоманов перебили. Или уцелевшие решили, что разумнее затаиться. Артур знал: на свалках великое множество мест, где можно спрятаться. Обернулся – пленники разбежались, остался только Ломако. Вскоре спохватились и омеговцы. Пошатываясь, подошел командир. Все-таки здорово мутант его помял. По правой руке бежала кровь, капала с опущенного автомата.

– Спасибо, – сказал офицер Артуру, – теперь отдай пистолет.

К свалке уже бежали двое автоматчиков. Артур протянул оружие, командир осмотрел пистолет и выбросил.

– Ты отличный боец. Обещаю за…

Хлопок – и офицер падает, хватаясь за простреленное горло. Вихрем налетели солдаты, повалили Артура, в затылок ткнулся автоматный ствол.

– Это не он стрелял, это оттуда! – завопил кто-то из омеговцев.

Мимо Артура протопали ноги в ботинках. Вдалеке захрипели, ойкнули. Ствол убрали, и Артур увидел, как двое в черном тащат подстреленного кетчера, тот обмяк и не сопротивлялся.

– Беру командование на себя, – подоспел омеговец, спрятавшийся за грузовиком. – Пленных найти, этого, – кивнул он на бандита, – растянуть на кузове. Пусть подыхает медленно.

Не успел Артур обдумать свое положение, как нашли Шкета и охранника из поселка, пригнали пинками. Жбан прикрывал разбитые губы. На Артура никто не обращал внимания. Улыбнувшись, удача повернулась задом. Если бы командир выжил, Артура точно взяли бы в наемники, послужил бы сезон-другой, а потом вернулся за Никой и пристрелил Романа (при мысли о нем сжались кулаки). Теперь же… бежать надо было. Артур прекрасно понимал, что их в Омеге никто с распростертыми объятиями не ждет.

– Где бородатый? – спросил сержант, взявший на себя командование.

– Как в разлом провалился, – доложил другой омеговец.

– И мутант с ним. Пусть остается. Он нам жизнь спас. Забираем груз и уезжаем.

Дико орал кетчер: его веревками растягивали на раскаленном кузове. И правда, омеговцы слово держат. И командир сдержал бы, если б не эта тварь.

И снова тряска, душный кузов да плюс вопли поджариваемого кетчера. Сперва он орал и бранился, потом на некоторое время смолк и дурным голосом затянул песни вольной Пустоши. Вечером омеговцы остановились и выбросили труп.

Вбив в курсантские головы все необходимые знания, в последние дни «научники» сбавили темп.

В аудитории было невыносимо – душно, жарко, и жара давила, давила, голова сама собой клонилась к столу… Лекс дернулся и открыл глаза. Мастер-наставник по географии прервал речь, окинул аудиторию задумчивым взглядом:

– Сегодня наше с вами последнее занятие, курсанты, но, надеюсь, не последняя встреча. Поверьте, география и картография важны для будущего офицера не меньше, чем боевые искусства…

Мастер-наставник еще долго нес проникновенную чушь, а Лекс таращился в окно, где подпирали небосвод изъеденные эрозией скалы. «Дурень, – сказал он себе, – учеба кончилась, твоя жизнь меняется». Но ничего не почувствовал, ни предвкушения, ни ожидания, только какой-то отблеск неизбежности лежал на всем – на полу, стенах, столах аудитории, лицах товарищей.

– Можете быть свободны, – закончил мастер.

Курсанты поднимались, подходили к наставнику, благодарили его. Лекс обогнул толпу, выскользнул из корпуса. До обеда есть немного времени, можно не спеша пройти к столовой, избегая суеты, разговоров. Лекс сделал несколько шагов, и его «накрыло».

Все стало другим, непривычным. Впервые за несколько сезонов он смотрел на Цитадель Омегу глазами новичка, вбирал детали, замечал давным-давно известное. До Погибели Древние здесь добывали бут, подъезжали эти, как их… ло-ко-мо-ти-вы с вагонами. Прямо на раскрошенной скале стоит ржавый бурильный механизм, от него тянется железяка, похожая на распиленную пополам трубу. По ней камень ссыпался вниз. Сейчас же ее приспособили под водопровод: в сезон дождей она собирает воду в подземные резервуары. Вагоны тоже сохранились. Часть из них попилили на металл, из которого делали танкеры, а часть перевернули и устроили склады. Как памятник прошлому, под покореженными временем опорами гнил поезд на остатках рельс.