Сергей Булыга: Правило правой руки (сборник)

Волк стоял на опушке и клацал зубами, пытаясь согреться. Да что там волк, когда солнце, и то побелело от холода! И вообще, казалось, что еще немного, и замерзнет воздух, а потом и вся Земля превратится в большую ледышку и провалится в бездонный космос. Деревья очень этого боялись. Они стояли, растопырив ветки, и дрожали на ветру. Ветки были скрюченные, черные и голые. И только на одной из них еще держался прошлогодний желтый… нет, давно уже не желтый, а просто чахлый, хрупкий лист.

Лист не дрожал. Он так замерз, что теперь при всем желании не смог бы шелохнуться. Иссохший и почерневший, он болтался между небом и землей и думал только об одном: не оборваться бы, не оборваться! Снежинки липли на него, тянули вниз, туда, где под толщей сугроба лежали его братья. Они упали еще осенью, когда только начинало холодать. Сперва они желтели прямо на глазах. И засыхали. Потом, подхваченные легким ветром, они, кружась, летели вниз.

– Куда вы? – спрашивал он братьев.

Никто ему не отвечал.

А дни становились короче, ночи холоднее. И братья продолжали, продолжали падать. Лист прижимался к ветке. Ему, конечно, было также холодно, как и другим, но он терпел. Древесный сок еще питал его, и он не поддавался ветру, который теперь запросто гулял по опустевшей кроне. Земля под деревом была уже вся сплошь усыпана его сорвавшимися братьями, а лист – тогда еще зеленый – продолжал висеть. Он за ночь очень сильно замерзал, к утру весь покрывался инеем, потом, пока было светло, чуть-чуть оттаивал… А ночью опять замерзал. Ветер рвал его вниз – он не падал. И даже тогда, когда ветка замерзла окончательно, и он, лишенный последней капли древесного сока, в одночасье пожелтел и высох… даже тогда он не сорвался.

Ударили морозы – он держался. Шел снег, мела метель, ревела вьюга – он не падал. Иссохший, грязно-желтый, скрюченный, он сам уже не знал, что же держит его наверху.

А внизу, под сугробом, должно быть, тепло. Там спят его братья. Там спит барсук. Волк клацает зубами. Деревья, растопырив ветки, ждут, когда же наконец Земля превратится в большую ледышку. А прошлогодний лист? Он ни о чем уже не думает и ничего не ждет; вцепился в ветку и висит. Он спит. Его оставили в покое. Ведь даже ветер перестал его трясти и отступился от него.

А потом и мороз подобрел. И осели сугробы. На реке трещал лед. Барсук все чаще просыпался и зевал. Волк каждый вечер подходил к его норе, раскапывал лапами снег и облизывался. Приближалась весна…

А потом вдруг все вокруг переменилось! В каких-нибудь несколько дней дружно растаял весь снег, потом сбежали вешние ручьи, земля подсохла и даже кое-где зазеленела молодой травой. А после прилетели птицы, деревья стали оживать. Их скрюченные ветки понемногу распрямились, по ним растекся свежий сок, набухли почки, лопнули, и показались листья – маленькие, липкие, зеленые. Они еще всего очень боялись и при каждом шорохе дрожали, но тем не менее росли, и крона становилась гуще. Эх, молодежь! Бывалый старый лист смотрел на них и улыбался. Теперь он видел, что не зря остался зимовать на дереве. Да, ему было тогда очень холодно и одиноко. Да, было бы намного проще сорваться вместе с братьями, упасть и накрыться сугробом. Но вот где его братья теперь? Их теперь и не видно в высокой траве. А он вверху, среди зеленых листьев. Они доверчивы и молоды, он опытен и стар. Он им расскажет о зиме, он их предупредит, что осенью совсем не обязательно срываться вниз. И он рассказывал о том, что пережил…

А зеленые листья шумели, шуршали, толкались на теплом ветру! Им было весело и радостно. И, главное, им был совсем неинтересен этот желтый… нет-нет, давно уже не желтый, а просто серый и потрескавшийся лист. О чем он говорит, шумела молодежь, какая еще осень?! И вообще, он что, разве не чует, что с каждым днем становится все жарче и светлей, и что они растут, растут, растут?! Да, может быть, когда-то раньше и случались холода, но повторятся ли они? Сомнительно. Так что пока тепло, они должны расти, расти и радоваться лету. И листья трепетали на ветру. Пели птицы, пищали птенцы…

А прошлогодний лист – он сам не понял, отчего – вдруг надломился и скользнул по ветке, и закружился, полетел – сначала влево, после вправо, потом перевернулся и упал – в траву. Барсук посмотрел на него, удивился, задрал голову вверх, помолчал, разглядывая пышную зеленую крону… а после задумчиво, тихо сказал:

– Должно быть, на дереве прячется осень.