Сергей Булыга: Правило правой руки (сборник)

Но он не убивал. Он тогда вообще не стронулся с места. Он только смотрел на слона. А слон, вдоволь натешившись, развернулся, неспешно вышел из воды, поднялся на высокий берег и ушел. Старик закрыл глаза. Ему было очень противно. Еще бы! Ведь он впервые не убил того, кто был достоин смерти. И ладно, если бы это случилось из жалости – живому иногда свойственно жалеть живого, хоть это очень неправильно. Но жалость – это одно, жалость еще можно простить. А страх – никогда! А ведь Старик испугался! И даже не слона он испугался, а смерти. Но что такое смерть? Смерть – это то, чем кончается жизнь, потому что жизнь немыслима без смерти. А смерть без жизни. Смерть расчищает место жизни – и умирают старые и дряхлые, на смену им рождаются здоровые и сильные, потому что добра и зла должно быть точно поровну. А слон – это очень много зла, и слон умрет! Пусть он только еще раз явится – и сразу смерть ему, смерть, смерть! Подумав так, Старик зарылся в теплый ил и задремал. Так кончилась тот день. Шесть дней тому назад…

А утром снова пришел слон, разогнал всех зверей и ходил взад-вперед по реке, взбивал ее и пенил, и трубил. Старик два раза подползал к нему по дну и совсем близко от себя видел в мутной воде его толстые серые ноги… Но, не решившись, уползал обратно.

Так прошло еще четыре дня. И четыре ночи Старик не спал, ему было очень противно. Четыре ночи – это слишком много зла. Поэтому сегодня утром, заползая в тину, Старик с радостью почуял, что его уже больше не смущает ни сила, ни злоба слона, сегодня он решится – обязательно! Но пока нужно полежать и успокоиться. Вот он и лежал, успокаивался и ни на что другое не отвлекался. У него сегодня было кого ждать!

Но ждал он очень долго. Солнце уже начало клониться к закату, когда, наконец, послышались знакомые шаги. Звери, бывшие в это время на водопое, тотчас бросились прочь. Старик разинул пасть, зевнул, прищурился…

А слон уже стоял на берегу. Сперва он, как всегда, громоподобно затрубил, а после стал спускаться напролом, через кустарник. Сойдя к самой реке, он снова, еще громче, затрубил и быстро двинулся вперед, все глубже погружаясь в воду.

Старик опять зевнул, лениво потянулся… и нырнул.

Опустившись на дно, он застыл, осмотрелся. Поначалу, сквозь желтую мутную воду, он ничего не видел. Только совсем высоко, в самом верху, было большое блеклое пятно – это солнце. А потом он увидел врага – его ноги. Старик тяжело засопел и, весь дрожа от нетерпения, пополз. Добра и зла, думал Старик, должно быть поровну, слон на реке – это зло, много зла. Потом Старик застыл и изготовился…

И прыгнул! Впился! Слон заревел! Слон затопал ногами, ткнул бивнями в воду, ударил хоботом и снова заревел – уже совсем громко! А Старик отскочил и подпрыгнул! И впился слону в хобот! Отскочил! И вновь подпрыгнул! Вновь! Вновь! Вновь! Река бурлила, пенилась! Слон топотал, визжал, бил невпопад! Слон, отступая, выбежал на берег. Старик преследовал его! Сверкали острые бесчисленные зубы, метался, нанося удары, смертоносный хвост. Удар, удар!..

А после вдруг крррак! Еще крррак! – и все разом кончилось. Это толстые острые бивни ударили в спину, пробили насквозь и уткнулись в песок. Старик, пробитый и придавленный, затих. Потом, чуть погодя, он попытался повернуться, но не смог. Тогда мотнул хвостом, оскалился… и замер. Сил больше не было.

А слон, немного подождав, переступил ногой и, прижимая ею Старика к земле, осторожно высвободил бивни – и быстро отступил. Старик не шевелился. Тогда слон вернулся к воде и долго, жадно пил, то и дело с опаской поглядывая на врага. Но враг – Старик – по-прежнему не шевелился. Вдоволь напившись, слон вышел из реки, обошел Старика стороной, поднялся на берег и скрылся в ближайших зарослях. И стало тихо.

А Старик неподвижно лежал на песке. Река, высокий берег, небо, солнце – всё это, думал он, очень скоро будет в прошлом. И так и должно быть, ибо таков закон…

Но это же безумие! За что? Он не желает умирать! Да и не должен! А вот безумный слон…

Но слон ушел. А к нему пришла смерть. Так вот какая она, эта смерть – она безумно жадная! Сейчас она отнимет всё: небо, реку, саванну, горячий прибрежный песок и даже – зачем это ей? – даже его боль! А ведь как ему больно! Терпеть невозможно!..

Нет, можно! И еще как можно – даже запросто! Да он будет терпеть и не такую боль, только бы ему не умереть! Ведь смерть – она ужаснее всего! И разве это не безумие, что жизнь должна кончаться смертью?! Вот где безумие, так уж действительно безумие! А слон, он разве…