Мэттью Фаррер - Перехламок

Шарлатаун выглядел не сильно лучше того, что я помнил по последнему визиту к Нардо. Грязноречка, цепь луж и канав, которая текла через его середину, пересохла, как и все остальное. Теперь это была просто вереница ям, покрытых коркой дохлых водорослей, и старыми пятнами химикатов, и всяким разложившимся или заржавевшим мусором, который там когда-то плавал. Я увидел два человеческих тела, что лежали ничком в высохшем русле, очевидно мертвые, и подумал, насколько надо отчаяться, чтобы попытаться попить из Грязноречки. От дышащих на ладан лампочек над мостами все вокруг казалось мертвенным, сгнившим.

В хижинах и полуразрушенных комнатах, которые мы миновали, шевелились и бормотали люди. Нормальные здания в Шарлатауне были только по берегам Грязноречки, а кроме них, тут стояли только руины и кучи обломков, старые разоренные жилблоки и остатки завода. С каждого здания свисала головокружительная смесь вывесок и плакатов, рекламирующих людей, что дали Шарлатауну имя: гадалок, липовых духовных целителей-крысокожих, писцов, аптекарей, которые наверняка и в глаза не видели настоящего медпака, произведенного в Городе-улье, но драли столько, будто сами его изобрели. Мы прошли мимо потрепанной таблички, заявляющей, что ее владелец готов за деньги отыскать для вас затерянные склады археотеха, используя древний амулет крысокожих. В тишине стук металлической ноги Хетча почти гипнотизировал.

Так продолжалось, покуда тишину не разорвали крики и вопли откуда-то спереди. Я заморгал, потом перешел на бег: прямо за углом находились комнаты Нардо. И тут же влетел в спину Разжигателя впереди меня, который тут же развернулся и упер мне в лицо раскрытую ладонь.

— Ты не должен обгонять нас. Мы пришли вместе с тобой в эту сточную яму, это уже достаточно скверно. Нам еще долго придется выжигать грязь из своих душ. Не загоняй нас в засаду.

Я сглотнул, подождал, пока он не уберет руку, и поспешил занять свое место, когда все трое еще плотнее сомкнулись вокруг меня и пошли еще медленнее, чем раньше.

Спереди донесся взрыв смеха и лязг листового металла. Я приплясывал, пытаясь выглянуть из-за плеча идущего впереди Разжигателя. Разумеется, это было именно то, чего я боялся.

Двери люка, ведущего к комнатам Нардо, ниже уровня улицы, были широко распахнуты, а одна створка сорвана с петель. Рядом собралась небольшая толпа орущих и перекликивающихся людей, под ногами которых была разбросана всякая всячина. Она раскатывалась по сторонам, ее топтали. Одеяла, смятые коробки, столовые приборы, рваная одежда. Я узнал некоторые вещи Нардо.

Шаги Разжигателей ускорились, и меня снова пихнули, на этот раз в сторону, на середину улочки. Я ждал, что они сблизятся с толпой и начнут делать то, что положено делать городским стражникам — расталкивать их, орать на них, может быть, долбануть кому по черепу, если понадобится. Но это ведь были Разжигатели Фолька.

Огнемет снова откашлялся раскаленным потоком белого газа, и раздались вопли: одежда сгорала на спинах, внезапно почерневших и покрывшихся волдырями. Идеально, по-бандитски, подстроившись под него, другой боец шагнул вперед и спокойно нацелил свой обрез. Он загрузил в него «горячие» снаряды, человековарки, которые вспыхнули новым огнем посреди толпы, достаточно ярко, чтобы у любого подульевика заболели глаза. Они подсветили толпу, которая с криками побежала прочь. Пистолетчик, тот, что показывал мне свои изуродованные руки, начал реветь что-то бессвязное, когда толпа попыталась рассыпаться, что-то про гордую стойкость и отвагу перед лицом искупления, а потом стал стрелять им в спины. Он свалил по меньшей мере семерых, мужчин и женщин, а потом, тяжело дыша, вытащил длинный, заточенный с одной стороны меч и пошел добивать раненых.

Позже я думал о людях, которые погибли под его клинком или под топором, с которым к нему присоединился стрелок с дробовиком, и задавался вопросом, знал ли я кого-то из них. В Шарлатауне был изготовитель лекарств, у которого я купил тоник, излечивший мой лодочный кашель. И писец, который сдал мне коридор для сна, когда я только пришел в Перехламок, и написал для меня письмо отцам города. И еще другие.

Но это было позже. А тогда все эти фигуры на улице были людьми, которые пытались добраться до моего друга. Я зажал флягу под одной рукой, взвел пистолет большим пальцем другой и помчался через улицу.

Мне повезло не треснуться головой о притолоку, когда я ввалился внутрь, и не сломать лодыжку на непритоптанном земляном полу. Это был маленький квадратный подвал, он же прихожая, который соединял улицу с полудюжиной других комнат, бывших кладовок. Прищурившись в темноте, я разглядел свет и услышал голоса, доносящиеся от выбитой двери Нардо.