Мэттью Фаррер - Перехламок

Из-за двери показалась рука с автопистолетом, и очередь поразила полку над моей головой. Пластиковый ящик для инструментов разлетелся вдребезги, еще одна нагревательная кастрюдя полетела на пол, прошитая рядком мелких отверстий. Я загреб в объятья фляги с водой и перекатился в соседнюю комнату, чтобы уйти от огня.

На несколько секунд, не больше. У меня один маленький стабпистолет и копье, за которым еще надо лезть и выдирать из шеи того тощего, а у них автоматическое оружие и есть где отсиживаться. Им только и надо, что выставить ствол из-за двери и стрелять очередями, пока меня не заденет. Я осознал, что это лишь дело времени, и снова ощутил тошноту.

Открыть дверь, чтобы можно было драться. Правильно. Хорошо сработано, Кэсс.

— Я знаю, зачем вы пришли!

Крик покинул мое горло чуть ли не за миг до того, как я понял, что говорить. Мои пальцы побелели на рукоятке пистолета.

Секунду ничего не происходило.

— Я знаю, что вам нужна вода!

Они меня слушали? Я не улавливал никаких движений.

— У меня тут стаббер наставлен прямо на фляги! Как только я увижу плевучий ствол, который сунется за дверь, пущу пулю, и тогда вы за все это ни черта не получите!

Долгая пауза. Я не слышал, чтобы кто-то перезаряжался, и голосов тоже. В конце концов, когда они заговорили одновременно, перебивая друг друга.

— Что, если попробовать? — один.

— Да ты не рискнешь! — другой.

— Думаете, не рискну? — крикнул я в ответ обоим. — Думаете, я настолько тупой, что надеюсь, что вы мне сохраните жизнь, когда здесь окажетесь? Чего мне терять, кроме шанса подгадить вам и не дать то, за чем вы пришли?

— Это не твоя вода, ублюдочный ты подхалим! Весь Перехламок знает, что вы за люди — сидите с отцами города в тепле и уюте. Ты вообще понимаешь, что такое жажда?

С этим бодуном — даже больше, чем обычно. Но и мысль, и желание захихикать над ней исчезли в полсекунды.

— Вода — часть моего жалованья, если вы слишком глупы, чтобы это понять.

Это безумие. Почему я вообще с ними спорю?

— Кто я, по-вашему, какой-то водяной падалюга? Кстати говоря, в прошлую светофазу настоящие падалюги чуть не убили меня, и все потому, что я тружусь на благо города. Так что спасибо вам за такую благодарность, мешки с помоями.

— Не слушай его, Аувин, давай придумаем, как его прикончить, получим свое и свалим, — второй голос даже не пытался говорить потише. — Кэсс, ты знаешь, что тебе не жить, а мы знаем, что как только повернемся уходить, получим пулю в спину. А еще нас двое, и позиция у нас лучше. Ну что, будешь дальше храбриться?

— Аувин? — окликнул я. — Азер Аувин? Из коптильни на Циклоповой площади? Какого хрена ты ведешь себя, как разбойник из скверноземья? Половина Перехламка покупает у тебя мясо.

Сколько времени ни купи, все пригодится. Я проверил заряды в стаббере и попытался прикинуть, насколько быстро я смогу пробежать сквозь дверь и забрать пистолет из руки долговязого.

— А то ты не знаешь. Теперь все вода принадлежит твоим дружкам из бункера, на всех водокачках охрана. Наверное, это неважно для того, кто просто бесплатно таскает воду домой. Тебе все равно, сколько они за нее требуют.

Я набрал в легкие воздуха, чтобы прокричать что-то еще, что-нибудь насчет того, что я просто делаю свою работу и занимаюсь своими делами, когда Аувин вскрикнул, предупреждая остальных, и раздалась серия выстрелов из автоматического оружия. Я рефлекторно воспользовался шансом, бросился обратно в большую комнату, чтобы схватить оброненный пистолет, а в коридоре снаружи разгорелся бой. Моя рука сомкнулась на рукояти как раз в тот миг, как коридор заполнился дымом, ревом и светом.

Это было совсем непохоже на те огнеметы, которые я раньше видел в Перехламке. Не брызгающая струя липкой горящей жидкости, а ослепительный поток газа, мчащийся по коридору и испепеляющий плоть… Стрелок с дробовиком успел издать краткий вопль, который тут же заглушила череда взрывов от его же зажаренных боеприпасов. Человек, которого я порезал, корчился несколько секунд, а потом от него остались лишь дым и кости. А люди в дверях, Аувин и его товарищ, сделали шагов пять, прежде чем их крики оборвались.

Я не сдвинулся с места, но моя рука сжалась на пистолете. Я знал, кто использует такие огнеметы.

После предсмертного вопля Аувина прошло, казалось, долгое время, прежде чем его убийца заслонил собой проход. Я встал и посмотрел в глаза Разжигателя, который наставил на меня огнемет. Он сделал шаг вперед. Еще один. Его черная маска из крысиной кожи переходила в высокий колпак и была обрезана снизу, открывая рот. Вокруг щели для глаз и на лбу были наложены еще слои кожи, создавая впечатление нахмуренного лица. Шеи видно не было: маска сливалась с высоким кожаным воротником, отчего его голова превращалась в сплошной конус, поднимающийся от плеч. У закругленной вершины колпака был нарисован знак — стилизованная рука скелета, сжимающая горящий факел.