Александр Горохов - Широка страна моя родная (СИ)

Пограничник некоторое время натужно соображал, что ему делать с такой компанией, и я ему дал подсказку.

— Товарищ старший лейтенант, я предлагаю нашим судам проследовать в вашем сопровождении к причалу пограничного пункта, чтобы вы могли связаться со своим руководством.

— Да, да. Конечно! — выдохнул старлей. — Я оставляю одного матроса у вас на борту, а после досмотра второго судна вы проследуете на пограничный пункт.

— Семён, прими досмотровую группу! — поднёс я к губам свою «ходи-болтайку» под удивлёнными взглядами матросов. — Только не залупайся.

— Принято! — недовольно буркнул в ответ Дежнёв.

Матрос с автоматом не проронил ни слова, ни пока Кислицын досматривал «Анадырь», ни пока мы шли небольшим караваном к пограничному пункту. Хотя было заметно, что его просто разрывает от любопытства.

Зато сам старший лейтенант не скрывал эмоций. Нет, не на борту «Удачи» или «Анадыря». Мы врубили судовую рацию на сканирование, и вскоре она выдала диалог командира «Изумрудного» с берегом.

— Ну что, Лёха, готовь майорские погоны!

— Что, зэков, сбежавших из Химика, взял?

— Круче, Лёша! Куда круче! Американских шпионов! Аж целых четырнадцать душ!

— Толян, ты вроде не пьяный с утра был. Чего несёшь-то?

— Отвечаю, Лёха! У них у всех американские документы. И ты бы послушал, какую пургу они несут! «Федеральная служба безопасности Российской Федерации», «ВМФ России», «Протекторат Русской Армии», «Московский Протекторат». А один, падла, представился полковником КГБ и назвал старый адрес Конторы, хотя каждый знает, что она уже три года, как переехала.

— Надеюсь, ты им всё это не вылепил?

— Ты меня совсем за идиота держишь? Вон, за кормой тащатся, как бычок на верёвочке. Так что готовь камеру для временно задержанных. И майорские погоны!

Дед, вопросительно посмотрев на меня, взял в руки микрофон.

— Эх, капитан, капитан! Никогда ты не станешь майором! Если ума не наберёшься!

— Кто это? — послышалось в динамике.

— Тот самый, кого ты падлой назвал, старлей. Повторяю раздельно, чтобы и ты, и капитан Лёха хорошенько расслышали: полковник. Комитета. Государственной. Безопасности. Советской. Республики. Да-ни-лов! Иван Николаевич. Теперь оба слушайте сюда. Мы сейчас следом за «Изумрудным» подходим к погранпункту, Толян швартуется, а «Удача» и «Анадырь» встают на якоря в сотне метров от берега. После этого ты, Лёха-капитан, садишься в шлюпку и едешь на «Удачу», где мы с тобой, ты и я, выясняем, кто кому Рабинович. Вы поняли, Толян с Лёхой? На всё это время на наших судах остаются ваши матросики, которых, в знак наших добрых намерений, мы даже разоружать не будем. Если они, конечно, рыпаться не станут.

Пару секунд в эфире стояла тишина, а потом рация снова заговорила голосом Кислицына:

— Ну и что от ваших корыт останется после того, как я всажу в них пару очередей из КПВТ?

— Нам, конечно, неплохо достанется. Только ты, Толян, подумай, что останется от твоей алюминиевой консервной банки, когда по ней разом вдарят два ДШК и наша «зушка». А поскольку ни нам, ни тебе этого не нужно, топай спокойно к погранпункту, где ты будешь терпеливо ждать, пока мы с капитаном переговорим. Ты понял?

Поскольку ответом было молчание, Дед спокойно закончил:

— Вот и ладненько! Конец связи!

Матросам как можно спокойнее объяснили, что их снимет с вахты начальник погранпоста, а до этого момента им, во избежание непроизвольной стрельбы, лучше будет отстегнуть магазины АКМС и спрятать их в подсумки.

— Это что? — возмутился один из них, пытаясь перехватить оружие. — Неподчинение приказам пограничников?

Я легко отобрал у бойца автомат, отщёлкнул рожок и протянул то и другое назад.

— Это забота о твоей безопасности. Нам не хочется стрелять в своих, поэтому сделай, как тебя просят.

Демонстрация выглядела весьма убедительно, и парень, надувшись, молча наблюдал, как матросы расчехляют ДШК и ЗУ-23-2.

— Обрати внимание: патронов никто не досылает. Но если твой командир окажется идиотом… Тогда извини, я не виноват!

Пока Кислицын швартовался, а мы становились на якорь, на пирс выскочил высокий худощавый офицер, о чём-то переговоривший с командиром погранкатера. Потом он легко скользнул в ялик, на вёслах которого сидел матрос, и уселся на носу.

Взлетевшего по шторм-трапу капитана с синими просветами погонов и в фуражке с синим околышем встретил Иван Андреевич.