Павел Корнев - Короткое лето

– Неподходящая политическая ситуация. Братство задействует официальные каналы, сорвет сделку и конфискует краденый блок питания. Поставит вопрос о наказании скупщиков краденого, но едва ли добьется возбуждения уголовного дела. Торговый Союз стоит за своих горой, а нам сейчас крайне нежелательно портить отношения с торгашами.

– А эти? – кивнул я в сторону гаража. – Что будет с ними?

– Трупы, яма, растворитель. Обычная история для этих мест, – без тени эмоций произнес Наумов. – Вы свидетель, брат Вячеслав. Откажетесь – и мы не станем снимать вас с крючка еще очень долго. Будете сидеть под домашним арестом, ждать мстителей. Нервничать и медленно сходить с ума. Потом сорветесь и наделаете глупостей. Так не проще выйти из этой неприятной истории с наименьшими потерями?

– Проще, – согласился я. – Конечно же проще.

Был ли у меня выбор? Разумеется, был. Выбор есть у всех и всегда.

Только вот зачастую выбирать приходится между плохим и дерьмовым.

Не я все это начал?

Что ж, так и есть. Спишем на превентивные меры…

28 июня, вторник

Все дела надо заканчивать, мы уже на своем опыте в этом убедились. Если Сайфулина оставить гулять дальше, проблем только прибавится. А если проблемы принимают такую форму, что кого-то из нас хотят убить, то решать их надо так же радикально. Зуб за зуб и все такое, все в курсе.

Когда Хмель вернулся в бар и выложил весь расклад, других вариантов попросту не осталось. А потом ему позвонил кто-то из Братства, сказал: «Он еще в клубе», – и мы начали действовать. План уже составился, простой как молоток. Мы просто загрузились в фургон, на котором приехали бандиты, и покатили в сторону Южного бульвара. Мы с Хмелем и Иван, если точней, а Дмитрий ехал следом на «бронко».

Дождь продолжал лить, все такой же мерзкий и унылый, вода затекала в дыру в лобовом стекле, словно ломом пробитую. За рулем сидел Хмель.

– Света мало, они тебя не опознают, – излагал я ему план по дороге. – Надо просто подъехать так, чтобы фургон узнали. И не могли выехать. Ваня встанет напротив выезда, там должно быть темно. Как они выйдут – он дает сигнал и сразу отходит в сторону «бронко», встает у задней двери, в случае чего схватит дробан. На улице никакого длинноствола, светиться не надо. Смотри на меня и жди отмашки. Все. Дальше уже моя работа.

– На таран не пойдет?

– Нет. Максимум тормознет и попытается сдать задом, но нам без разницы на самом деле, все равно достану. И даже если на таран, то места для разгона не будет, просто тюкнет тебя в борт, и все. Ты же сам сказал, что серьезной охраны у него нет, вся в гаражи уехала?

– Ну да, из близкого круга только один человек остался, – подтвердил Хмель и спросил с оттенком сомнения: – По гильзам не опознают? Или пулям?

– Ствол завтра сменю, экстрактор и ударник, не опознают.

– Ну и ладно. Тогда ладно.

По дороге миновали уазик и «газель» Дружины, но на нас внимания никто не обратил. Да и не хотелось, наверное, экипажам под дождь лезть.

Вывеска на «Кисках» еще светилась, из дверей вышли два поддатых мужичка, которые направились по ступенькам к стоящей у тротуара «Ниве». Судя по всему, последние посетители, больше машин у подъезда не было видно.

Мы завернули за угол, и Хмель почти сразу остановился – до выезда из двора клуба осталось метров пять, не больше.

– Не глуши, звук стартера они верней услышат, могут насторожиться.

Сам я обшаривал взглядом стены в поисках камер, но не нашел. Здесь уже не территория клуба, тянуть далековато, они максимум во двор смотрят. Затем вытащил из кобуры пистолет, проверил наличие патрона в патроннике, сунул его обратно. Дмитрий проехал мимо, развернулся в конце улицы и встал на противоположной стороне поодаль. Это наши колеса, на той машине уедем.

– Все, жди, я пошел. Вань, давай на ту сторону. Не вмешивайся, если заваруха не начнется, просто страхуй.

Натянул плотней кепи, накинул на него еще и капюшон куртки. Не люблю капюшонов, но еще меньше люблю, когда меня может кто-то описать Дружине или кому-то еще. Придется терпеть. Толкнул пассажирскую дверь и вылез под дождь. Иван выбрался через сдвижную дверь и, обойдя фургон сзади, быстрым шагом перешел на другую сторону улицы.

Улица совсем темная, фонарей тут нет, но свет падает из проезда между домами, из двора клуба. Музыки не слышно, значит, точно закрылись. Посетители выходят через парадный ход, стриптизерши, которые не только стриптизерши, прямо тут и живут, весь трехэтажный дом принадлежит Сайфулину, а клуб только первый этаж занимает. Вот персонал может начать выходить, но мне кажется, что хозяин уедет первым. Но даже если и персонал пойдет, то узнать нас трудно, а машина местная.