Владислав Конюшевский: Боевой 1918 год. Комбриг

Понятливо кивнув и отдав информатору честно заработанные продукты, сам прошел в здание. После яркого солнца внутри было сумеречно и прохладно. Пахло довольно своеобразно – словно в метро в восьмидесятые. То есть откуда-то тянуло креозотом с легкой примесью машинной смазки. Правда, в эти технические запахи неуловимо вплеталась вонь мочи. Но на других виденных вокзалах еще и говнецом вовсю тянуло, так что тут, можно сказать, цивилизация. Общая архитектура самого здания осталась почти без изменений. Те же здоровенные окна с витражами, те же арочные перекрытия в переходах. Разве что убранство победнее. Часов над переходами не было. Люстры совсем другие. Стены какие-то темные. Везде гнутые деревянные лавки. С другой стороны, чего еще ожидать? Пластиковых кресел и информационных панелей? Зато лично мне понравилось множество самых разнообразных латунных деталей интерьера. Но особо долго головой вертеть времени не было, поэтому, пройдя в сторону выхода на перрон, хмыкнул, оглядев увиденное, и спросил у стоящего тут же мужичка с винтовкой:

– А чё тут за суета? Приключилось чего?

Посмотреть было на что. Все пассажиры рассосались, но шевеление не прекратилось. Кожаные, видно отчаявшись забодать двери безмолвного вагона, решили включить мозг. И сейчас двое из них с дальнего края перрона тащили длинную лестницу. Один продолжал вяло постукивать по двери теплушки, требуя, чтобы упрямая избушка повернулась к нему передом. Еще один (видно, старший) ругался с толстеньким обладателем железнодорожного мундира. Тот громко голосил, требуя прекратить незапланированные развлечения на перроне, так как надо убирать состав. Общего оживления добавляли проводники, которые, лузгая семечки, с интересом наблюдали за представлением, и бойцы, пытающиеся загнать любопытствующих пассажиров в здание вокзала.

Мужик же лениво глянул на меня и, поправив винтовку, ответил:

– Не-е… Грят, там какие-то мазурики прикатили, один из которых себя аж за самого Чура выдаёть. Вот их и пытаются из вагона ковырнуть. Токмо сдаетси, тама никого нетути, а энти дурни зазря копошатся… – Тут он, не выдержав, громко прокомментировал действия кожаных: – Ты еще башкой туды стукани! Дверка-то и отворится!

Я, коротко хохотнув, поинтересовался:

– А лестница им на кой?

Боец предположил:

– Дык, наверное, на крышу хотят забраться и оттель уже окошко попробовать выбить. Там и доска потоньше, и запор должон быть похлипче…

Я уважительно протянул:

– Офигеть, страсти какие…

И кивнув на прощанье, двинул к выходу, попутно обдумывая, что противник все-таки хорошо подготовился. Не зря же этот мужик сказал насчет мазуриков, один из которых будет выдавать себя за Чура. То есть скорее всего было так – кожаные приехали на вокзал. Показали свои документы. Представились начальству да переговорили с личным составом, по поводу помощи во взятии наглого самозванца. И даже если бы я начал размахивать бумагами, вопя, что «аз есмь», мне бы никто не поверил. Спеленали бы толпой как миленького. Так что мы очень правильно сделали, вовремя смывшись с поезда.

Выйдя из здания, прищурился от яркого солнца и пошел к своим ребятам. Коротко переговорив с ними, направился к «Гарфорду». Развалившийся в кабине шофер по привычке всех водителей мирно кемарил, надвинув на глаза фуражку, и подпрыгнул, когда я тронул его за плечо:

– Эй, товарищ, подъем.

Тот, поправив головной убор и окончательно просыпаясь, недовольно спросил:

– Чего надо?

На что я спокойно ответил:

– Да ничего особенного. Просто я с вокзала. Там твои товарищи каких-то хмырей прищучили, но те в вагоне закрылись. А пути освобождать надо. Поэтому паровоз состав потянет туда, где теплушку отцепят. Это во-он там. За пакгаузами. Ну и тебя попросили сразу на место подъехать.

В принципе, в этом обращении риска не было никакого. Если бы он сейчас на меня вытаращился и сказал, что не понимает, о чем речь, я бы ответил, что ошибся, и на этом всё. Но парень повел себя правильно. Встряхнув головой, прогоняя сонную одурь, удивляться не стал, лишь спросил:

– Куда?

Я ткнул пальцем, и водила вытянул шею, пытаясь разглядеть указанное, а потом, просяще глянув на меня, выдал коронную фразу всех бомбил моего времени:

– Слушай, браток, дорогу покажешь?

Хрюкнув от неожиданности, но быстро взяв себя в руки, я солидно кивнул:

– А то ж! Только у меня бойцы с собой, так что ты не сильно газуй, чтобы они не потерялись. Нам тоже в ту сторону надо…