Владислав Конюшевский - Боевой 1918 год. Комбриг

– Зачем?!

– Да просто. Ведь надавить на меня можно только через Жилина. А надавить не получится, так как он их сам не переваривает. Плюс у нас на руках есть решение трибунала. Но вот если меня в Москве арестовать, то Чура можно будет легко обменять на Розу. Или даже не сразу менять, а для начала тоже засунуть под трибунал. Но уже состоящий из своих людей.

Семен пожал плечами:

– Тогда вообще не вижу смысла так рисковать. Я же говорю – подключить чекистов и послать телеграмму товарищу Жилину. Пусть они разбираются…

Махнув рукой, я злобно ответил:

– Они там уже разбирались. Долго разбирались. Дискуссии, мля, вели. Договориться пытались. Без толку… И ладно бы если эти теоретики просто в своем котле варились. Хрен бы на них. Но ведь они в войска агитаторов засылают. Вот в чем проблема! Поэтому считаю, что подобные начинания надо давить в зародыше. И вот эта телеграмма, а также факт возможной попытки ареста легендарного комбата, мне развяжет руки. В общем, как говорил один веселый человек: «Сядут усе!»

Комиссар, задумавшись, выразил сомнение:

– А вдруг это не они? Вдруг это вообще беляки? Или еще кто…

Придав саркастичности взгляду, я отбил выпад:

– Угу! Ты еще скажи – немцы! Не-е… печёнкой чую, что это наши «товарищи» постарались. Да и по времени подходит. Та сладкая парочка в коже как раз успела добраться до Ростова и дать паническое сообщение. Вот их руководство и приняло меры. – Тут я вспылил: – Биомать! Мудаки ссыкливые! Значит, решили, пока руководство не в курсе, пропихнуть свои идеи. А когда поняли, что это не просто не получилось, а они знатно обосрались, начали дергаться и усугублять.

Буденный, выслушав меня, нахмурился и, потрогав остатки былой роскоши над верхней губой, решительно сказал:

– Я с тобой поеду.

Пришлось возражать:

– Нет. Ты за старшего остаешься. Поедем мы с Бергом. – И предупреждая готового вскинуться Лапина, продолжил: – Для всех – едут только двое. С торжественными проводами и маханием платочками. А автоматчики охраны, через наших контрабандистов, наймут какое-нибудь суденышко и поплывут отдельно. В Таганроге встретимся. Просто есть у меня подозрения, что в Крыму наверняка присутствуют люди из оппозиции, которые должны проследить за Чуром. Проследить и доложить своим, что да как. И не надо делать большие глаза. Не зря же Григоращенко на трибунале напомнил, что еще четыре месяца назад наши матросики такими же долбанутыми были…

В общем, мужиков я убедил. Удалось даже отбиться от их требований взять с собой побольше людей. Смысла в этом не было, так как одиннадцать автоматов на ближней дистанции, если надо, создадут такой вал огня, который местным и не снился.

А потом мы вдвоем загрузились на корабль. Парни же поплыли (хм, не поплыли, а пошли…) в Таганрог на нанятой фелюге. Оттуда в одном поезде, но раздельно, добрались до Ростова. И теперь я парней, смеясь, называл «лошадьми», так как в военной администрации города затребовал теплушку, аргументируя требование именно наличием у меня четвероногого транспорта. Ну а дальше просто дело техники. Автоматчики тайно проникли в вагон, двери прикрыли – и вот мы уже второй день в пути.

Пока я курил, ребята организовали перекус, тронувший меня за плечо Чендиев отвлек от медитативного процесса созерцания:

– Командыр. Пошлы кушат.

Да-да. Оставить абрека в Севастополе не получилось. На Магу не действовали никакие аргументы. Хитрый «чех» за это время обеспечил самыми разнообразными ништяками весь свой аул (там, по-моему, и на ближайшие окрестности хватило), по этому считался в горах весьма уважаемым человеком. Прямо как в той песне – «Тофик умный и отважный, потому что деньга накопил». Хотя, в отличие от фольклорного «Тофика», смелости Магомеду реально не занимать. Да и польза от него вроде и незаметная, но вполне ощутимая. Поэтому жестко приказывать оставаться в расположении не стал. Просто пояснил, что в Москве нам точно никакие трофеи не светят. Что у нас, скорее всего, получится исключительно карательный рейд. Но Чендиев отреагировал в своей неожиданной манере:

– Наказат тэх, кто на Тшура коса сматрэл, это хорошо. Точно надо с тобой иду! Твой враг – мой враг.

Вот и вышло, что в столицу нас едет в общей сложности пятнадцать человек. Все входили в подразделение охраны. Причем каждый отобран лично и скрупулёзно. Мне ведь с этими ребятами очень долго (как я надеюсь) по всему земному шару таскаться. Поэтому при вербовке учитывалось всё – и общая авантюрность характера, и привычка держать язык за зубами, и решительность действий в сложной обстановке, и умение работать как в группе, так и в одиночку. Да там все качества перечислять запаришься. Но самое интересное (тут уж я сильно постарался), что парни, даже в нашей пропитанной самой различной агитацией атмосфере, оставались достаточно аполитичными. Даже где-то циничными. Однозначно присутствовала личная преданность командиру, а вот в остальном… Для ребят «своими» могли быть и офицер, и боец красного отряда, и простой обыватель. То есть при общении с людьми они смотрели не на классовую принадлежность, а на суть человека.