Алексей Банный - Эпоха одиночества

Он всмотрелся в лицо нежданной гостьи и пришел к выводу, что мордашка была вполне ничего. Тонкие темно-фиолетовые губы, высокие скулы, достаточно правильные черты лица. Миндалевидные глаза… Если бы не отсутствие носа и не маленькие костяные шипы вместо бровей, можно было бы даже назвать ее красивой. Бывалому солдату доводилось видеть землянок и пострашнее этого… Но когда пришелица открыла глаза, он, мягко говоря, обомлел. Два узких вертикальных, как у кошки, зрачка. В одном угольно-черном глазном яблоке. Причем разного цвета. Ярко-красные зрачки ближней к тому месту, где у людей нос, пары. И бледно-голубые зрачки —дальней. Впервые за долгие годы мужчине стало не по себе. В голове даже промелькнула мысль отступить, но инопланетянка уже успела схватить его за ногу.

– Кут… Т’оаххан… – тонкий голос был еле слышен, но жест читался крайне недвусмысленно.

– Все, стою. Ты как?

Наверно, это был самый глупый вопрос, какой только можно задать полумертвой инопланетянке. Она вряд ли даже поняла, о чем ее спрашивают.

– Кут т’оаххан, – повторила девушка. – Мат… Мат ахин паткаэн тоал…

– Понять бы еще, что ты лопочешь… У тебя имя-то есть? – он сел рядом с ней на корточки и ткнул себя пальцем в грудь. – Я Ваня.

– Аох`хиттуан, – она с трудом повторила мой жест. Значит, хоть что-то понимает. Но выговорить ее имя…

– Давай я буду звать тебя Ахита. Ничего?

– Кут… Ванниа… Тао иттер… Таор… Оаххан кут иттер… Тоаллар…

– Не понимаю… Транслитер, может, попробовать? – Иван снова посмотрел в разноцветные глаза. – Побудь тут. Я быстренько…

– Кут т`оаххан.

– Вот заладила… – он уселся на пол рядом с ней и вызвал Джейка по внутренней связи. – Джейк. Пришли мне кого-нибудь с ПУ-100.

– Ваня, никто не пойдет. Тут ребята вернулись насмерть перепуганные, я уже хотел отсек отрезать. Что там за ужас у тебя?

– Да какой ужас? Девушка-саат в состоянии полусмерти.

– Кто? Саат? – Джейк, похоже, был очень удивлен. – Они разве существуют?

– Существуют. Гони сюда бойца с транслитером.

– Никто не пойдет, Ваня. Боятся. Неси находку в лазарет, там разберемся.

Мужчина отключил связь и попробовал поднять эту… Ахиту. Она оказалась неожиданно легкой, килограммов сорок, не больше. Вот только взять на руки опять отключившуюся девушку никак не получалось. Крылья расползлись в стороны, и потому пришлось закинуть ее на спину и придерживать за руки спереди. И всю дорогу до лазарета удивляться тому, какая холодная у нее кожа. От двери до двери он шел вполне легко, а вот протискиваться в проемы и не поломать при этом растопыренные крылья оказалось сущим испытанием. Двенадцать дверей, около километра расстояния по коридорам и почти два часа убитого времени. Пару раз Ахита приходила в себя, говорила что-то на своей тарабарщине и снова отключалась, только кожа ее становилась немного теплее.

До следующего дня девушка провалялась в лазарете в забытьи, а Иван с Джейком и капитаном Рамитолли пытались понять, что с ней делать. Ни до чего не договорились. Самой разумной мыслью стало дождаться прибытия и сдать ее в местное отделение Комитета по контактам. И пусть разбираются, это их работа. Вот только до Илкоса оставалось четыре дня пути, а девушка пришла в себя, и у персонала круизного лайнера начались сложности.

– Хочешь? – Иван протянул инопланетянке яблоко.

Наверно, каждая третья девушка, выросшая на старушке Земле, в условиях жесточайшей экономии ресурсов, отдалась бы за этот фрукт, не задумываясь. Или убила. Но девушка-саат лишь равнодушно скользнула по нему взглядом и в который уже раз повторила:

– Тао ит`тер…

Штатный корабельный ПУ-100 оказался бесполезен, речь расы Саат он не понимал, повторяя за девушкой неизменное: «Лингвистическая ошибка. Уточните исходную фразу». Ему сразу вспомнилось, что в армии этот прибор прозвали «пустышкой», и, видно, не просто так.

– Чем же тебя накормить…– Иван прошел по капсуле медицинского изолятора, в котором поселили пришелицу, из стороны в сторону и вызвал повара по внутренней связи. – Франсуа, яблоко не прокатило. Что мы еще не пробовали?

– Ванья… – у Франсуа Гиутона, двухметрового темнокожего уроженца Парижа, был весьма забавный акцент. – Мнье осталос токо поджарит свою лубовнитсу или вскрыт ясчик с мородженой тсвининой…

– Сделай девочке стейк, дружище, и еще один кусок принеси сырым, – Иван устало потер виски и посмотрел на свое отражение в непрозрачном стекле.

Читать дальше