Виктор Мишин - Я из Железной бригады

Парень я был не хилый, но еле допер весь скарб до нашей траншеи. Тащил всё. Семь винтовок противника, к ним у меня были привязаны ранцы и ремни с подсумками. Патронов много, не ошибусь, если тысяча есть. Немцы запасливые. Ранцы также были не пустыми, может, пожрать чего найду. В окопе меня встречали…

– Ты что, рядовой, мародерил? – давешний офицерик, с которым я поспорил, в сопровождении пары солдат, стоял передо мной и отчитывал меня. Разве что не матом. Вот этот был полной моей противоположностью. Худой, низкого роста, но офицер, белая кость, слушайся его давай. Глазки как у крысеныша бегают, орет, но видимо, все же опасается немного, вон как нервно ручонками дергает.

Да, это было больше всего похоже именно на мародерство, но сами посудите, а как мне быть? Патронов нет, жратвы толком тоже нет, сидеть и ждать смерти? Меня так не учили. Голодный солдат, да еще и без оружия много не навоюет. Нет, все правильно я сделал.

– У вас ко мне какие-то претензии? – спокойно, не отводя глаз, спросил я. Офицер даже споткнулся на полуслове. Ей-богу, задрал уже. Сколько я тут, без году неделя, а чего-то меня уже колбасить от руководства начинает. Они на войне или как? В Отечественную, слышал, политработники так же оговаривали солдат, да только позже один черт закрывали на это глаза. Если бы снабжали свою армию, как положено, то и солдатам не пришлось бы собирать трофеи, пытаясь хоть как-то вооружиться. Поэтому я продолжил, несмотря на то, что мне скорее всего, сейчас влетит: – Это не мародерство, я взял свои трофеи. Тем более в условиях нехватки патронов это даже не желание, нужда. Будет свое, перестану собирать трофеи, а так нам нужнее, чем врагу. Чем больше мы у них заберем, тем меньше пуль завтра полетит в нас. Кошельки и зубы не выдирал, взял только то, в чем нуждается солдат на войне. Так в чем проблема, ваше благородие?

– Утром разберемся. Быть к восьми нульнуль в штабе полка. Ясно?

– Точно так, ваше благородие. Буду. Винтовки вражеские возьмите, вдруг у кого оружие из строя выйдет, замена будет.

Офицер, не отвечая, убежал, что-то зло бормоча, ну и я не стал повторять.

– А чем стрелять-то из нее? – спросил внезапно унтер-офицер. Когда и подошел, даже не заметил его. Правильно я решил, что этот как раз вояка опытный, и с ним я, скорее всего, полажу. С патронами он меня оговорил, но больше не лез, понимает, что я прав.

– В ранцах пошукайте, должны быть патроны, немцы запасливые, – улыбнулся я. Кто-кто, а унтер, походу, меня поддерживал, жаль, что его авторитета и звания не хватит, чтобы повлиять на командира взвода. Прапорщик, кстати, совсем какой-то малахольный. Только из училища, что ли? Весь такой правильный: устав, устав, ни шагу от устава. Честь, достоинство? Вы серьезно? На войне? Не, не слышал как-то. Вообще, считал себя всегда человеком чести, но это понятие в двадцать первом веке трактуется несколько по-другому. Да и здешний устав еще то чтиво. Пока изучал, и плакал, и смеялся одновременно. Написано смешно, но это понятно, для неграмотных людей разжевали так, что даже ребенок поймет, но тот, кто его составлял, был или юмористом, или ни хрена о войне не слышал. Я бы скорее этот устав сборником анекдотов назвал.

Когда меня оставили в покое, я решил заняться снарягой. Да, винтовки все, кроме одной, сдал, как и ранцы, но вот ремни с подсумками и патронами в них – нет. «Маузер» на вид выглядел лучше моей «мосинки», новее. Сначала выпотрошил тот ранец, что оставил себе, нашел немного колбасы, хлеба и флягу со спиртным. Какие-то бумаги, письма, даже газета, ишь фриц какой, газетки читает! Далее нашел две гранаты, и на этом как бы и все. А вот с подсумков я поимел более сотни патронов к винтовке и семь штыков, я их также снимал. Когда закончил со снарягой и сел перекусить, подошли один за другим шесть парней. Новенькие, что ли, раньше их не видел.

– Привет, – поздоровался один, – это ты к немцам ползал? – Парень невысокий, ниже на голову меня, но тут много таких.

– И? – выжидающе посмотрев в глаза солдату, спросил я.

– Расскажешь, как вышло? Интересно же. Нас тут к тебе отправили. Вчера, по прибытии, нам не хватило оружия, а сейчас вдруг выдали вражеские. Сказали, ты можешь показать, как пользоваться немецкой винтовкой, – у говорившего была очень правильная речь, прям такая, к какой я привык в будущем. Из образованных, что ли?

«Как будто я сам умею?» – удивился я, но думаю, ничего тут заумного нет, тот же «болт», что и «мосинка», только, думаю, поудобнее чуток. А отправил их, скорее всего, унтер, сразу смекнул, что так будет проще.