Виктор Мишин - Псы

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону

© Виктор Мишин, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Мост. Ну мост, и что? Через Волгу, обычный большой мост, в моем Мухосранске единственный. Вот только что-то на нем не так. Да и вокруг него… Твою мать, а где машины-то? Люди?

Я очнулся в лесу посреди ночи. Тело ужасно ломило и чесалось просто жуть. Память довольно быстро построила картинку – падение с поваленного дерева при попытке перебраться по нему через ручей. Падение жесткое, головой приложился обо что-то твердое, а дальше… Вот с «дальше» как раз проблемы. Темнота, нифига не помню. Да еще и муравейник рядом. Оглядевшись, постоянно почесываясь, осознал, что вроде ничего не сломал себе, и решил вылезать.

Я вроде как человек. Мне тридцать шесть лет, обычный работяга. Пошел за грибами ранним утром. Так как ближайший лесок от моей дачи постоянно набит дачниками, охочими до грибов, то в этот раз я решил залезть подальше. Насколько? Да в принципе не так и далеко, километров пять в одну сторону. Идти по сухому лесу летом, когда светит солнце и птички поют – красота. Шел прогуливаясь, пока внезапно не очутился в буреломе. Да, была тут пару лет назад гроза хорошая, с ураганчиком, повыкосило лес немного, но я не представлял, что буквально в паре километров от обычных мест, где я регулярно собирал грибы, есть такой бурелом. Прохождение затруднялось перекореженными соснами и елками, наваленными, казалось, именно у меня на пути. При попытке обойти один завал тут же попадал в другой. Так, перелезая через деревья и обходя совсем болотистые участки, я вышел к ручью. Ручей как ручей, метра три в ширину, но перепрыгнуть мешали высокие и заболоченные берега. Пройдя вдоль извилистого оврага, в котором и бежал ручеек, нашел поваленную елку, что удачно лежала поперек оврага. Забравшись и переступая мелкими шагами по густо утыканному ветвями стволу ели, пытался перейти, но вот как-то не очень получилось. Упал я уже на другой стороне, хотя в воду не попал, но зато грохнулся обо что-то головой. Очухавшись, решил, что с меня хватит, тем более как-то уж совсем не светло вокруг.

Обратно на нужную сторону ручья перебрался уже без падений и побрел на выход. Первое, что удивило, практически не было того плотного бурелома, через который я пробирался утром. Не мог же лес измениться за день. Решил, что левая нога загребает гораздо сильнее, чем предполагал раньше, двинул чуть вправо. Ничего не менялось, куда делись десятки поваленных сосен и елок, было непонятно. Заросли мхом, что ли? Так или иначе, но к дачам я вышел. Это стало вторым удивлением. Абсолютно заросшие участки я различал даже в темноте.

«Ну, и чего за нахрен?» – мысли как-то начинали впадать в лихорадку. Отыскав свою дорожку, направился к своему участку. Если вначале я предполагал, что вышел куда-то, где раньше не ходил, то уж свой-то в четырнадцать соток участок я узнать был должен! Ворота, да и весь забор из рабицы оплетала трава. В некоторых местах столбы были повалены и в ограждении образовались просветы. Перешагнув через одну такую секцию, я подошел к дому. Чего за хрень? Дом стоял, строил я сам и с душой, но почему он выглядит так паршиво? Когда-то обшитый розовым сайдингом, с белыми софитами и наличниками на окнах, он был каким-то серым и страшным. Ё-мое, дому-то всего год, как так-то? С трудом открыв замок, ключ еле провернулся в нем, распахнул дверь. Пахнуло затхлостью и… пустотой. Ощущение явно давно заброшенного дома. Войдя в коридор и осмотревшись, достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Да, картина Репина – не ждали. Светло-бежевые обои позеленели от плесени, панели коридора вместо оттенка бука были под огромным слоем пыли. Стоп! А где машина? Распахнув дверь и оглядев место под навесом, заросшее травой и крапивой в человеческий рост, почесал затылок. Не успев ничего придумать, замер в ужасе. Ужас, предчувствие чего-то очень плохого посетило наконец мою многострадальную голову. Как дополнение к шоку от увиденной картины стал звук. Нет, это даже не описать. Скорее вой. Пробирающий до печенки, жуткий и страшный вой.

– Живые таких звуков не издают! – сказал я сам себе и быстро закрыл дверь. Хоть и понимал, что вой где-то далеко, но страшно стало до жути. Коленки реально потряхивало. Умом-то я понимал, что мертвые тоже вроде как бы не сильно любят говорить или выть, но страх уже плотно завладел мной.