Виктор Мишин - Я из Железной бригады

Артиллерия почти не стреляет, зато немцы долбят только дай. Раз в час примерно встаем, постреляем и опять сидим. Это грубо, конечно. Просто периодически враг начинает атаки, мы отвечаем, больше для вида, показываем, что мы еще здесь и живы. Да и атаки противника не такие уж и активные. Говорю же, странная какая-то война. Может, это тут, на этом конкретном участке фронта так, не знаю. Винтовку пристрелял, удачно, кстати, правда, после этого и начались серьезные проблемы с непосредственным командиром. В одной из атак выбрал себе немца по душе, ну, того кто-то свалил чуть раньше, пулей в ногу, скорее всего. Тот лежал метрах в ста пятидесяти от нашей траншеи и орал. Удивительно, как его свои не пристрелили. Зато я показал коллегам по окопу, как надо бить врага. Здесь так не воевали, те, кто понимал, что я делаю, переставали смотреть в мою сторону. А мне было пофиг. А я просто сделал то, что с нашими советскими солдатами активно станут делать душманы в Афгане, да и во время Отечественной такое будет. Только тут получилось само, немца-то не я ранил. Зато его собратьев по рейху я удивил. Посмертно.

В этом месте, где мы сейчас занимали оборону, местность была уже более подходящая для скрытной войны. Деревья, кустарник, овраги и холмики, все это давало возможность маневрировать и укрываться, когда необходимо. Но это же помогало и врагу.

Первый, кто приполз к раненому немцу, прожил дольше всех. Я потратил три пули, чтобы понять, куда они вообще летят, и выставить нужный прицел. А вот четвертым свалил пришедшего на подмогу к раненому. Тот именно пришел, представляете наглость? Ни красного креста тебе, ни полумесяца. Подошел, наклонился, осмотрел и начал бинтовать. Первое мое попадание вышло не совсем точным, я лишь свалил немца, попав тому куда-то в ногу, а уже вторым добил лежавшего. Зарядив вновь винтовку, стал ждать прихода следующего, разве что позицию сменил, перейдя на несколько метров в сторону. Солдаты почти не обращали на меня внимания, шипели только, что своей стрельбой я только разозлю врага. Интересно, а мы, значит, злиться не можем? Я вот и так злой сейчас, как собака Баскервилей, не смотри, что худой и кашляю, уж если хапну за задницу, мало не покажется. А все же странная логика у бойцов. Хотя, может, и правы мужики, покажу вот фрицам, как можно делать, и начнут они нас так же ловить. С другой стороны, надо же как-то убивать противника, ведь иначе он убьет нас, а жить-то хочется. А так, глядишь, я и в ряды противника вношу элемент паники. В следующий раз они будут бояться вылезать, начнут использовать прикрытие, а это расход и боеприпасов, и людей, так как наши тоже просто смотреть не станут. Да и просто страх у врага появится, это тоже вклад в будущую победу.

Спустя всего двадцать минут мои пострелушки закончились. Убил я еще троих, больше не смог, так как немцы тоже не дураки были. Когда я подстрелил второго пришедшего, возле раненого было уже два трупа, и он сам, и новые враги уже не приходили, они приползали. Мне закрывала обзор лежавшая троица, поэтому я только мазал. Но итог все же впечатлил. Вместе с раненым, его тоже пришлось добить, а то махал руками, предупреждая своих, я оставил на поле пятерых солдат рейха, истратив все патроны. Осталось только застрелиться, патрон в стволе один. Попросил у бойцов в траншее, не дали. Ни патронов, ни люлей. Попросил унтер-офицера выдать патроны, тот отказал, ссылаясь на свои наблюдения.

– Ты зря транжиришь боеприпасы, их и так мало, а ты выпустил столько пуль зря… – Блин, а я на него рассчитывал, выглядит мужик деловито, вояка знатный, один чуб, выбивающийся из-под фуражки, чего стоит.

– Зря? – я аж поперхнулся. – А кто тут сделал хотя бы половину моего? Все тупо стреляют в белый свет, а у меня – результат.

– В раненых стрелять – подло! – было мне ответом. Появился офицер, блин, лучше бы так и сидел себе где-нибудь подальше от меня, так нет, принесла нелегкая. До этого дня он уже пару раз себя обозначал, придираясь к внешнему виду, но пока удавалось отмахиваться.

– А мы на войне, – серьезно ответил я, не собираясь лебезить перед очередным «благородием», он и правда был не первым, что ходят тут, жить учат, – нас сюда призвали для того, чтобы бить врага, вот я и бью. А если мы тут будем любезничать с врагом, то скоро до Урала откатимся. Вы победить хотите или предпочитаете сдать страну только для того, чтобы боеприпасы сэкономить? Большего бреда не слыхал…

– Ты как разговариваешь со старшим…

– Да вот так и разговариваю, – фыркнул я, – перестаньте чушь нести, тогда и обращаться стану, как положено.