Борис Громов: Солдат без знамени

Из еды, несмотря на пронзительные рулады желудка, самым несознательным образом «демобилизовавшегося» по случаю окончания боевых действий, взять ничего не рискнул. Впрочем, особого выбора там и не наблюдалось. Сухарей у бандитов при себе не было, единственная банка каких-то консервов без этикетки выглядела уж больно… шарообразной (вот только ботулизма [1]мне не хватает сейчас для комплектности), а узкие полосы вяленого мяса почему-то доверия не внушили. Мало ли, что они там у себя на Пустошах жрут? Разговоры ходят разные, и некоторым из них я своими глазами подтверждения видел. Так что – нафиг-нафиг… По незнанию налопаться человечины не хочется совершенно.

Убитый мною последним матерый, явно бывший в этой компании за главного порадовал от души. Во-первых, отличным, до войны явно стоившим немалых денег и при этом не изуродованным охотничьим ружьем «Фабарм». Вот, ей-Богу, этой непонятной склонности отдельных особо одаренных индивидуумов к обрезам я решительно понять не могу. Спору нет, на дистанции «в упор» обрез, да особенно если крупной дробью или картечью разом из обоих стволов – штука страшная. Но часто ли в наши времена приходится в противника накоротке стрелять? Стоит же расстояние увеличить хотя бы до двадцати метров – и начинаются для стрелка из «лупары» [2]неприятные сюрпризы. А из нормального ружья, не «кастрированного» обрубанием стволов под самое цевье, на пятьдесят – точно, а то и на восемьдесят метров пулей попасть можно более чем уверенно. Ну, при условии, что руки не совсем из задницы растут.

Прежний хозяин «Фабарма» пострелять явно был большой любитель: при помощи хитрых зажимных колодок прямо на верхний ствол установлен голографический прицел. Может, и не такой, как у меня, американский армейский «Триджикон», надежный и прочный, но тоже не дешевый, по виду судя. Название на боку – «Рэдринг», ни о чем не говорит и даже ассоциаций никаких не вызывает. Впрочем, в охотничьем оружии и «аксессуарах» к нему я никогда особо не разбирался. Но хорошую, дорогую вещь от простенького и недорогого китайского барахлишка отличить все же смогу.

М-да, лоханись я хоть чуть-чуть – и нашинковал бы он меня на такой дистанции картечью, как каплуна. И дальнобойности, и точности хватило бы за глаза.

А еще в старой и облезлой кожаной кобуре у него на поясе нашелся ПМ. Правда, нерабочий, но, судя по «симптомам», там просто перо боевой пружины сломалось. Стрелять – не стреляет, но дел, реально, на полторы минуты при наличии ЗИПа и минимальных познаний. А они у меня имеются. Вернее, ЗИП – имелся, но боевая пружина из числа мною собственноручно проданных в поселковый лабаз, всяко стоить будет дешевле, чем исправный пистолет Макарова. Все найденные при покойном девятимиллиметровые патроны я сразу же снарядил в магазины своего «макара модернизированного». Аж три трофейных «дробана» – это, конечно, очень круто, но свой, привычный, почти что продолжением руки являющийся пистолет как-то предпочтительнее. Да и двенадцать патронов в магазине – все же лучше, чем два, пусть и картечью снаряженных.

Значит, снимаем установленную неподалеку от кострища мину, аккуратно выкручиваем взрыватель, пакуем все это безобразие назад, в РД [3]. В этот раз, к счастью, не понадобилась, но где гарантия – что не пригодится в другой?

Во взгляде старосты приязни откровенно прибавилось. А ведь в первые секунды он ехидную ухмылку даже прятать не пытался. Стоял, сложив лапищи на груди, на невысоком крылечке своего дома, больше на блокгауз времен американских первых поселенцев похожего, и нагло скалился во все оставшиеся зубы. Видно думал – оголодал «хэдхантер» да назад не солоно хлебавши вернулся. И только потом заметил, что барахла на мне навьючено гораздо больше, чем трое суток назад. Я под конец пути уже на полном серьезе ощущал себя натуральным бухарским верблюдом – до поселка еле доплелся.

Ухмылка его мгновенно истаяла, зато что-то такое в глазах появилось… Ну, да, кем я для него был еще несколько дней назад? Хворым гостем, причем гостем сильно поиздержавшимся, которого, еще чуть-чуть – и на выход просить придется. Причем – без вещей. Потому как все вещи он уже продал. Потом показал себя упертым и жадным до денег типом, не желающим снижать цену на свои услуги. Тоже персонаж не из самых приятных. Зато вот теперь он видит перед собой именно того, кем я и являюсь, – профессионального убийцу. И теперь ему, бедняге, этот факт нужно осмыслить и как-то в своей голове среди устоявшихся понятий пристроить.