Борис Громов - Солдат без знамени

– Так! – гаркнул я. – Кто в этой кодле старший?! Или вы в этом лесочке сдохнуть решили?!

– Ну, я старший, – отозвался водитель «колесницы», сосредоточенно пытающийся поймать меня в прицел почти такого же «окурка», который был у молодого, стараясь при этом и в самого молодого не попасть.

Ну-ну, удачи в нелегком деле! Краем глаза подмечаю, что и охрана, и возницы уже заняли позиции под телегами и изготовились к стрельбе. Если «дружинники» окажутся настолько отморозками, что решатся на убийство «хэдхантера», то и деревенских никто не пожалеет, такие свидетели никому не нужны. Так что – вариантов нет, или стрелять – или самих убьют. А последствия… В здешних лесах всякое произойти может. Где потом виновных искать? А вот жить – хочется. Так что обозники, пусть и поневоле, но на моей стороне.

– Обзовись!

– Ну, Цыган я, и чо?

– А я – Франт. Все еще хочешь воевать? Или говорить будем?

«На том конце провода» – пауза секунд на десять… Похоже, Цыган переваривает полученную информацию. Потом, явно приняв решение, старший патруля опускает автомат и встает в полный рост.

– Слышь, Мотыль, – обращается он к замершему передо мной библейским соляным столбом молодому. – Положи-ка волыну и поди-ка сюда.

Медленно, явно опасаясь моего выстрела и совершенно не понимая реакции старшего, названный Мотылем молодой «дружинник» опускает «ксюху» на растрескавшийся асфальт и, не сводя с меня настороженного взгляда, пятится к «жигулю». Где Цыган встречает подчиненного коротким и хорошо поставленным ударом в ухо. А потом, подняв его за шиворот, что-то начинает ему шепотом втолковывать, тихо, но зло и экспрессивно. До меня доносятся лишь обрывки: «мудило», «подставить», «башку оторвут»… Но и этого мне вполне достаточно: старший товарищ, не стесняясь в выражении эмоций, объясняет своему более молодому коллеге, кто такие охотники за головами и чем чреват конфликт хотя бы с одним из них. Пулеметчик, кстати, тоже внимательно прислушивающийся к тому, что сейчас там Цыган вещает, проникся и пулемет чуть ли не в противоположную от меня сторону отвернул, во избежание. Приятно, когда тебя воспринимают всерьез.

– Ты, это… Франт, не держи зла, – закончивший «воспитательную работу» с подчиненным Цыган пытается урегулировать конфликтную ситуацию миром. – Молодой он, тупой. Но все осознал, больше не повторится…

– Ладно, – делаю вид, что сменил гнев на милость. – Гвоздю от меня – поклон, как вернется. И молодых своих учите. Даже самых тупых. Или второй Чухломы хотите?

При упоминании названия древнего городка, стоящего на берегу Чухломского озера, у Цыгана непроизвольно дергается левый глаз. Эк его торкнуло! Неужто участвовал? Ну, так даже лучше. Больше шансов, что впечатлится. Это молодые, вроде того же свежеотоварившегося Мотыля, только страшные сказки слышали про чухломскую бойню. Как говорится: «Дела давно минувших дней…» А вот Цыган, похоже, сам там был, а потом молодняку жуткие истории на ночь рассказывал.

И все же, как они мне надоели все! И старые уркаганы-«дружинники», и молодняк их наглый, агрессивный и безбашенный. Решено – довожу поселковых до ярмарки, получаю пусть и невеликий, но честно заработанный гонорар за «проводку», закупаюсь летним шмотьем и ухожу к чертовой матери. В Вятку. Там пусть при власти тоже далеко не ангелы, зато от контингента вятских ИТК, той его части, что вовремя не поняли, что к чему, и не встали на путь исправления и сотрудничества с администрацией (ну, или не сбежали подальше), а попытались, подобно вологодским уркам, права качать – одни безымянные могилки остались.

Народ там такой… Добрый, но отходчивый. Вятка – вообще место интересное. Тортуга, мать ее, среднеполосная, речная и частично сухопутная. Ну, и народ там проживал – соответствующий. Как говорится, сложной и богатой судьбы.

Коренные жители тамошних краев – вятичи. Читай, лесовики, индейцы местные, российского розлива. Испокон веков – браконьеры и конкретное такое ворье, мимо чужого добра ни в жисть не пройдут, за свое – руку протянувшуюся отгрызут по локоть. Потом к вятичам приплыли еще более злобные новгородские, слегка отрихтовали эти банды, объяснили, кто в доме хозяин, и поставили под свое командование. А дальше – почти три сотни лет натурального беспредела. Вятские ушкуйники [8]такого джазу давали, что таки просто ой-вэй. Столицу Золотой Орды – Сарай пресловутый, не единожды пожгли и ограбили. Тот самый Сарай, которому вплоть до Дмитрия Донского Московское княжество (да и не только оно) дань платило.