Александр Быченин - Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник) (litres)

Судя по яростным крикам, до зрителей только сейчас дошло, что их жестоко… обманули, короче. И, опять же судя оп тяжкому синхронному топоту, реакция у всех была одинаковая: догнать, окружить, поймать! Я, ясное дело, дожидаться столь печального исхода не стал и припустил еще быстрее, благо вдоль стены растительности почти не было. Хлипкую ограду (опять же плетеную) перемахнул походя, а там и спасительные заросли начались. Беспросветные и жуткие, прямо как моя жизнь. С направлением я особо не заморачивался – главное, выйти из зоны действия глушилки, а гор или скал, насколько я помнил карту, на Мауи-7 не было. Риск упереться в отвесную стену или нарваться на обрыв минимален, так что давай бог ноги, Денисов! Край мертвой зоны не пропущу – шлем, едва я его нахлобучил на голову, активировался и вывел на забрало план местности. Вернее, не план, а равномерно заштрихованную поверхность. Вот как начнут контуры проявляться, значит, пора. Но до этого еще далеко, километра четыре бежать, не меньше. И все это по пересеченной местности, которую аборигены знают, как свои пять пальцев. Я же здесь впервые. Но нет худа без добра – хотя бы выбором не мучаюсь. А уж в беге по ночному лесу, да с ноктовизором, я любому местному фору дам.

Так, собственно, и вышло: преследователи отстали сразу и надежно, неприятности могли создать только случайные патрули, наведенные загадочной «телепатией». Таковых на моем пути случилось два. От первого я избавился, забравшись на ближайшую пальму и напрыгнув на озадаченного аборигена сверху (коленом по затылку, ага), а вот со вторым пришлось повозиться. Во-первых, туземцев было трое. Во-вторых, они сели мне на хвост совершенно неожиданно, и отставать решительно не желали. Поэтому я был вынужден импровизировать. Опытным путем выяснив, что двое бегут более-менее рядом, а третий слегка отстал, я специально нашумел и прилип к первому попавшемуся стволу, активировав усилитель. Шумели преследователи изрядно, так что я без труда ориентировался на слух. «Засадил», что называется, удачно: вывернувшись из-за дерева перед первым, с разворота выбросил ногу вверх на манер шлагбаума, и абориген благополучно зацепился за нее головой. Получилось даже красиво: я аки черный ниндзя во мгле, и с разгону ударившийся о внезапно возникшее на пути препятствие туземец. Ноги у него, естественно, уехали вперед, а сам он от души приложился спиной.

Второго встретил еще незамысловатей: едва утвердившись на обеих ногах, врезал ему поперек груди выпрямленной правой рукой – хайто-цуки по-японски, если не ошибаюсь. Эффект получился схожий – и этот туземец растележился с обиженной мордой. Повезло, что жив остался, могло так грудную клетку сдавить, что сердце бы остановилось. А что, запросто, с усилителем-то.

Третий расправу заметил относительно издали и решил погеройствовать – с разбегу сиганул на меня с занесенным копьем. И нарвался на встречный бэк-кик (или цэчуай, если по-китайски), отбросивший его на ближайшую пальму. Судя по хрусту, одними сломанными ребрами он не отделался. Ну а я восстановил равновесие (все-таки тяжелый черт, едва меня не снес!) и с прежней скоростью рванул к берегу, где и оказался еще минут через десять. Мне повезло: из зоны глушилки выбрался загодя, так что Салагу вызвал заранее и ждать почти не пришлось – уже секунд через тридцать после того, как я вышел на пляж, с неба донеслось характерное гудение. А я наконец-то облегченно выдохнул и не отказал себе в удовольствии громко и матерно высказать, что я думаю об архипелаге в целом и Мауи-7 в частности.

Первое, что бросилось в глаза в пассажирском отсеке – уделанное рыжей шерстью кресло. Второе – сам Петрович. Этот помимо глаз еще и в ноги бросился, едва меня не сшибив. А уж ментальный его «крик» буквально оглушал. Хорошо хоть, всего лишь врубил урчальник, причем в мысленном диапазоне тоже весьма, должен сказать, забавное ощущение. Как будто мозг в черепной коробке вибрирует, но приятно, без последствий.

– Я тоже рад тебя видеть, – хмыкнул я, привычно огладив котяру по холке.

Недоуменно покосившись на перчатку – давненько питомец так не линял – рухнул в чистое кресло, откинул забрало и крикнул Салаге, предусмотрительно распахнувшему люк в переборке:

– Взлетай, Юрик! И давай вокруг острова, на бреющем. Особо не торопись, еще одного пассажира подобрать надо.