Александр Быченин - Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник) (litres)

Со стороны сарайчика, из которого мы не так давно вышли, донесся рокот там-тамов – сначала робкий, не очень громкий, но с каждой секундой он обретал силу и страсть. Хорошо колотили, не хуже профессиональных японских барабанщиков-тайко из народного ансамбля. И ритм такой, расслабляюще-угрожающий. Уж не знаю, как им это удалось. Скорее всего, суммарный эффект «стихии воздуха» и собственно ритма. Через некоторое время в уверенный рокот там-тамов вплелся едва заметный, но чрезвычайно раздражающий звон – тягучий, на одной ноте, но с перерывами. Что за паузы, выяснилось очень скоро: откуда-то слева вывернула еще одна процессия – трое аборигенов, обряженных в заношенные до крайности комбезы технической службы. Помимо этих предметов туалета ничего больше на них не было. За исключением, понятно, точечного узора на открытых частях тела. Шедший в центре старик усердно дул в… ультразвуковой свисток. Банальная такая игрушка, распугиватель грызунов. Вот только почему я его слышу?.. И зачем вообще?.. Тоже для снижения порога чувствительности? То гиосциамин, то вот это вот…

«Ответ положительный, на альфа-разумного оказывается комплексное психотропное воздействие».

Спасибо, а то я, болезный, не догадался…

Спутники старца (зуб даю, местный шаман!) тоже не с пустыми руками: у одного горящий факел, у второго – явная емкость, в которой я с изумлением узнал защитный кожух стационарного энергоблока. Старого, правда, еще на топливных элементах. Такие батарейки как раз до Бойни использовались для запитки разнообразных генераторов. Хорошо хоть, нерадиоактивные. С этих станется, могли бы и упаковку от замедляющего стержня реактора приволочь.

Троица остановилась строго напротив меня, шагах в трех, и старик наконец убрал свою дуделку. Потом кивнул правому служке, и тот метнулся к костру. Хворост оказался хорошим, а может, и пропитали какой-то горючей гадостью. Но факт в том, что пламя взвилось мгновенно, на добрых три человеческих роста вверх. Вокруг стало светло, почти как днем, но с поправкой на пляшущие языки и зыбкие тени на периферии зрения. Я все еще вынужденно зыркал исподлобья, но и вторую команду не пропустил – служка смотался к бочке и приволок едва не с горкой заполненную емкость, кою и передал торжественно начальству.

Дальнейший ритуал много времени не занял: дед постоял, что-то невнятно бормоча, потом приблизился ко мне и, не затыкаясь ни на секунду, медленно вылил воду мне на голову. Прямо на темечко, сука! Китайская пытка, мать ее. Хорошо хоть, в уши не попало, зато за шиворот залилось нормально так. Кто бы знал, чего мне стоило сохранить спокойствие! Вода оказалась неестественно липкой, такое ощущение, что кто-то каким-то невероятным образом изменил ее физические свойства, в частности, поверхностное натяжение, и она вместо того, чтобы стекать каплями, чуть ли не моментально расползалась пленкой по коже и также моментально впитывалась. На миг почудилось, что меня с садистским наслаждением облизывает огромная непостижимо ужасная тварь, но наваждение сразу же схлынуло.

«Сбор данных завершен, анализ – готовность три процента».

«Четыре процента».

«Пять…»

А вот этим, друг мой ситный, и на ходу займешься.

«Ответ положительный».

Попробовал бы ты мне отрицательный дать! Я и так натерпелся. Зато сейчас отведу душу…

Едва додумав эту приятную мысль, я медленно вскинул голову, не ощутив давления наконечника копья (преступно расслабился, голубчик!), и вызывающе уставился в глаза шаману. Тот подобного явно не ожидал и испуганно отшатнулся, но я пока был занят: резко обвис на руках конвоиров, заставив их скрючиться, а затем столь же резко подхватился на ноги, одновременно поднырнув под руку правому. Оказавшись фактически у него за спиной и попутно освободившись от его захвата (попробуйте удерживать противника неестественно заломленной грабкой!), я толкнул аборигена на напарника. Оный напарник мою руку не отпустил, и находился на момент встречи с соратником в неудобном растянутом положении, потому и защититься не сумел. Столкнулись обломы удачно – судя по звуку, лбами – и я освободил вторую конечность. Торчавший все это время позади меня копьеносец среагировал лишь сейчас, но, поскольку я сместился в сторону, вместо меня, любимого, метко поразил одного из соратников. И пока тупо пялился на дело копья своего, словил сайд-кик в печень.

Расчистив оперативный простор, я от души пнул по священной жертвенной емкости, так что она едва не засветила шаману в рожу, и добил дедка левым маваси – тот стоял слишком близко для проносного хай-кика. Боеспособными оставались лишь служки, но и с ними я быстро разобрался: кувыркнулся в просвет, вскочил и вырубил одного размашистой «вертушкой», а второго, среагировавшего чуть позже, снес низкой круговой подсечкой. Грохнулись оба почти синхронно, хорошенько приложившись оземь, а я тем временем рванулся к жертвенной куче, сцапал шлем и метнулся к сараюшкам, по пути бортанув бочку. Здесь пришлось на миг задержаться – наполненная водой емкость падала медленно и торжественно – но, убедившись, что бедолагу-Серегу сначала от души окатило, а потом еще и придавило тяжелым предметом, я врубил полную скорость и уже через пару мгновений скрылся от взглядов толпы за плетеной стеной.