Аластер Рейнольдс: Черные паруса [litres]

– Та нить на двери не настолько надежна, – заметила я. – Кто-то мог натянуть ее снова, когда уходил.

– Нет, локализатор все еще ловит сигнал, – возразила Прозор. – Если бы кто-то украл топливо, он бы украл и передатчик.

Световой росток излучал желтое сияние, паря в вакууме, как услужливая фея. Я понимала нежелание Страмбли раздавить его. Световые ростки часто попадались в шарльерах, но были не настолько многочисленны, чтобы ничего не стоить.

– Есть еще одна дверь, – произнесла я тихо, потому что только сейчас заметила ее. – Смотрите, вон там, между двумя нишами, темнее, чем в других местах. Отсюда есть выход.

– Ты хочешь сказать, путь глубже в шарльер, – уточнила Страмбли.

– Да, глубже в шарльер, – ответила я.

– Эта дверь всегда была заперта, – сказала Прозор. – Мы никогда ее не открывали, даже не пытались открыть. У Рэка не имелось причин… Это место всегда было для него лишь базой снабжения. По слухам, шарльер давно очистили от ценностей.

Я подошла к черному отверстию между двумя нишами, чтобы осмотреть его, хотя каждая клетка моего тела категорически протестовала.

– Направление есть? – спросила Фура, когда я поводила локализатором туда-сюда.

– Вроде есть. То ли под нами, то ли в стороне, за этой стеной. Ясно только одно: что устройство хочет, чтобы мы спустились в шахту. Это выбоины на полу?

Прозор подошла ко мне и, наклонившись, посветила фонарем.

– Не выбоины, – сказала она. – Металл, соскобленный с топливных бочек. – Она осторожно присела, и от сжатия из коленных суставов скафандра брызнуло масло. – И еще есть частицы краски. – Она подцепила пальцем цветную чешуйку, похожую на лепесток. – Топливо не могли унести слишком далеко, иначе локализатор не поймал бы сигнал.

– Мне это не нравится, – сказала Страмбли.

– Тебе платят не за то, чтобы тебе это нравилось, – отбрила ее Фура, и это был перебор, потому что никто из нас не получал регулярного жалованья. – Если бы вскрывать шарльеры было легко, с этим справилась бы любая обезьяна. Мы здесь именно потому, что это нелегко. Проз, сколько осталось времени?

Прозор посмотрела на хронометр:

– Пять часов, впритык.

У нас ушел целый час, чтобы дойти до этого места. Любой экипаж мог рискнуть раз или два и не пострадать, но многократные походы в шарльеры требовали выдержки и силы духа. Экипажи, которые стремились жить долго и получать прибыль, всегда резервировали столько же времени на возвращение из шарльера, сколько тратили на проникновение внутрь, плюс солидный запас, учитывающий усталость членов экспедиции и отказ оборудования. А то и больше, если предполагалось тащить добычу из гравитационного колодца.

– Тогда мы пойдем глубже. – Фура сжала кулаки. – Это топливо – не какое-нибудь ничейное, приходи и забирай. Его тут складировал Рэк, потому что оно принадлежало ему. А теперь принадлежит мне.

– Под «мне», – сказала я, – ты подразумеваешь «нам». Просто чтобы не было путаницы.

– У нас нет снаряжения, – запротестовала Страмбли. – Надо вернуться за лебедками, веревками и всем остальным, что может понадобиться.

Когда Фура покачала головой за окошком шлема, светлячок позволил легко разглядеть ее лицо. Паразит пылал ярче обычного, разжигаемый ее гневом и негодованием, образуя кошачьи полосы вокруг носа и на лбу.

– Мы сожжем еще больше топлива, если так поступим, и просидим тут три месяца в ожидании следующего окна. – Она повернулась кругом, оглядев нас по очереди. – Неужели вы забыли, кто мы такие? Мы команда, которая уничтожила Босу Сеннен! Команда, которая взломала Клык! И что же, у нас шестеренки заело из-за небольшой прогулки по туннелю?

– Рано или поздно нам понадобится это топливо, – проговорила я, не только оглашая факт для всех остальных, но и смиряясь с ним.

– Какой сюрприз, – пробормотала Страмбли, качая головой. – Сестры Несс соглашаются друг с другом, когда им это выгодно.

– Так ведь они правы, – сказала Прозор. – А поскольку я работала в команде с человеком, который прятал здесь топливо, с человеком, который никогда не брал чужого, я тоже не могу не принимать случившееся близко к сердцу.

Признаюсь, мне и самой не понравилась мысль, что кто-то мог присвоить запас. Для тех из нас, кто знал Ракамора – а я считала знакомство почетным, хотя оно продлилось недолго, – эта несправедливость стала серьезным личным оскорблением. А еще она нам мешала. «Мстительница» едва ли нуждалась в топливе, при условии что паруса и ионные излучатели оставались в сносном состоянии. Такой большой и хрупкий корабль, как наш, редко подходил достаточно близко к гравитационному колодцу, чтобы причинить вред себе.